Вельяминовы. Время бури. Часть третья. Том седьмой. Нелли Шульман

пор, не сбрил бороду, – колени задрожали, – в Нью-Йорке я думала, что так он еще больше похож на Аарона. Это опасно, сейчас вернется Мэтью. Надо предупредить Меира, что ему нельзя здесь оставаться… – кофе выплеснулся на зеленый тартан халата.

      Меир едва успел, свободной рукой, перехватить чашку:

      – Она опять в зеленом, как в Нью-Йорке. Любовь моя, цвет зеленый… – черные, непокрытые волосы падали ей на плечи, она часто дышала. Смуглые щеки пылали, краска ползла по стройной шее в ложбинку, где блестела золотая подвеска, со щитом Давида. Пухлые губы разомкнулись, она поднесла руку к виску:

      – Голова кружится. Что со мной? Надо ему сказать, насчет Мэтью… – Меир вдыхал горький аромат степной травы:

      – Опять, как в Нью-Йорке. Но не может быть такого, я давно забыл, как это…

      Он понял, что ничего не забыл. Чашка, со звоном, полетела на половицы, он бросил куда-то пакет с круассанами. Гладкая, нежная грудь, под халатом, обожгла руки. Затрещал пиджак, пуговицы с рубашки посыпались вниз, загремели замки, на двери.

      Прижавшись спиной к стене передней, она уронила растрепанную голову на его плечо:

      – Меир, я не знаю, не понимаю… – он больше ничего не слышал:

      – Прямо здесь, прямо сейчас… – Меир едва сдержал стон, – я никогда ее не оставлю, никогда… – Дебора, сквозь зубы, простонала:

      – Еще, пожалуйста, еще… – он закрыл глаза:

      – Теперь мне больше ничего не страшно. Дебора со мной, она всегда будет со мной… – в окне гостиной, над белым куполом Капитолия, бился на ветру американский флаг.

      На темно-красных губах таял миндальный крем, в черных, спутанных прядях волос застряли крошки круассана. Брошенный на половицы халат помялся. Приподнявшись на локте, Меир пошарил рукой, в поисках рубашки. Длинные ресницы дрогнули, сверкнули темные глаза:

      – Я все поняла… – шепот обжег его ухо, – я постараюсь двигаться, как можно тише…

      В карман халата Деборы ложилось простое, но надежное устройство. Вчерашним вечером Марта навестила радиомагазин. Тонкие пальцы порхали над контактами. Теплый свет настольной лампы играл в коротких волосах, с отрастающими, бронзовыми корнями. В пансионе Марта и ее мать снимали парики:

      – Хорошо, что у нас есть под рукой инженер, то есть я… – пробормотала кузина, – конструкция несложная… – работа над жучком не заняла у Марты и получаса:

      – Это диктофон, – поправила себя кузина, – но гораздо меньше продающихся в магазинах. Думаю, такие установили и в квартире Деборы… – коробочка не занимала и половины ладони. Взяв руку Деборы, Меир положил ее палец на рычажок:

      – Один раз повернешь его, и все. Запись ведется автоматически… – он провел губами по теплой, сладкой коже, – постарайся вывести его на разговор о будущем, о его планах. Сохрани письмо, которое он тебе передаст. Остальную корреспонденцию мы заберем в Нью-Йорке, Донован ждет моего звонка… – миссис Анна вернулась со встречи с Диким Биллом