Завещание обжоры. Михаил Александрович Соколовский

спустил на верёвке огромную древнюю люстру и стал зажигать на ней свечи: парадная столовая де Шая освещалась по старинке, Фридрих Андрей любил есть при живом огне. Натали Валентина, поворачивая к тусклому пока ещё свету новые документы, стискивала зубы, играла желваками совсем по-мужски. Все ждали, боясь вмешаться, боясь стать новым объектом её ярости. Только пьяная и смелая Елизавета продолжала говорить:

      – Как видите, в момент составления завещания де Шай был вменяем. Что и подтверждено медицинским заключением.

      Натали швырнула наконец справки на стол:

      – Все равно, такое завещание не может иметь юридическую силу. Оно толкает нас на преступление.

      – Какое? – уточнила Елизавета.

      Натали пожала плечами, но всё-таки выговорила:

      – Каннибализм. Разве это не преступление?

      Елизавета достала из папки следующую бумажку.

      – Вот выписка из уголовного кодекса Северной Тонги, – пояснила она.

      – Подготовилась! – Оливия брызнула яблочным соком изо рта.

      – «Каннибализм – предумышленное убийство с целью употребления в пищу мяса жертвы».

      – О, господи! – Мария перекрестилась закрыла рукой рот.

      – Никакого убийства не было. Господин де Шай умер своей смертью. Нам лишь предлагается съесть его мясо.

      – Нет, это какая-то дикость! – Вольф всё время теребил свой шейный платок. – Дикость! А мы – не дикари!

      – Значит, уголовный кодекс допускает поедание трупа?

      – Видишь ли, Иржи, – ответила Лиза. – Базовый принцип мирового права состоит в том, что всё, что не запрещено, – то разрешено.

      Теперь возмутился священник:

      – Как же это может быть не запрещено? Это… безнравственно!

      – Нравственность и право – не одно и то же, Алексей. Уголовный кодекс Северной Тонги не допускает вмешательство государственных институтов в моральные отношения граждан.

      Иржи ехидно взглянул на шурина:

      – Результат «Революции в рясах».

      – А-а! Значит, я же ещё и виноват?

      – Конечно! Разве не ты со своими… сослуживцами… орал на площади у королевского дворца: «Долой моральный контроль! Бог есть дух! Судите только тело»?

      – Но разве это не правильно?

      – Результатом переворота, – Гай припомнил, чему учили на уроках истории отечества, – стало позволение каждому собственнику делать всё, что угодно, в пределах его частной собственности.

      – Пока это не вредит другому человеку! – уточнила Мария. Муж посмотрел на неё с благодарностью.

      – А физически и не вредит! – ёрнически выпалила Елизавета. – О моральном вреде в законе нет и слова!

      – Да! Правильно! – Алексею пришла в голову новая идея. – Обратимся к церковным властям! Это их юрисдикция!

      Иржи снова заржал:

      – Я представляю себе это обращение: «Господин епископ, можно я съем своего папу?»

      – Какая гадость! – скривилась Мария.

      – Можно я нé съем… папу… Так будет звучать вопрос! Пусть вынесут запрещение!

      Елизавета