Завещание обжоры. Михаил Александрович Соколовский

решил даже Гай. Снова возникла естественная пауза, которую в этот раз нарушил Алексей:

      – Значит, мы должны похоронить куклу? Почему? Зачем тогда вообще нужны эти похороны?

      – Я тоже не понимаю, – сказал Иржи. – Де Шай должен быть либо съеден, либо сожжён вместе с домом, так?

      Елизавета кивнула.

      Натали пожала плечами:

      – Очевидно, это нужно, чтобы избежать огласки.

      – Так я и знал! – разозлился вдруг Алексей.

      – Папа всё предусмотрел, – сказала Оливия.

      – Да что? Что предусмотрел? – набросился на неё Алексей. – Значит, получается, мы можем съесть его, лишь бы об этом никто не знал?

      – А ты бы предпочёл сделать это публично? – спросил Иржи.

      – Я вообще ничего не собираюсь делать! Господь всё видит! Это дикость и безумие!

      – Это шутка, – упрямо возразила Натали.

      – Шутка, которая обходится нам слишком дорого, – сказала Оливия.

      – Да что нам! Мировой культуре! – Вольф ткнул в «Натюрморт с идолом», написанный Насти Костелисом, отцом знаменитых братьев.

      Елизавета сползла со стула на четвереньках добралась до мягкого уютного кресла, стоявшего в углу гостиной. Увлечённые разговором, наследники не заметили этого. Да и летела Елизавета низко.

      – В любом случае, тело Фридриха Андрея де Шая не будет предано земле, – сказал Рейнальдо голосом, каким раньше говорил «Ужин в шесть!» – Как совершенно справедливо отметил господин Иржи, господин Фридрих Андрей будет либо съеден, либо сожжён вместе с домом.

      – А как же похороны, намеченные на завтра? – спросила Шура.

      – Они состоятся, – еле ворочая языком сказала из кресла Елизавета. Все обернулись и удивлённо посмотрели на неё: когда это она успела переместиться? – Только похоронен будет гроб, стоящий в соседней комнате.

      – Кукла?! – возмущённо воскликнул Гай.

      – Соберутся известные люди, – напомнил Рейнальдо. – Приглашены журналисты всех самых крупных газет Северной Тонги. Приедут представители двух враждующих телеканалов…

      Елизавета, удобно устроившись в кресле, уже почти спала.

      – Да, – глубокомысленно сказал Вольф. – С журналистами шутки плохи. Они черт знает что могут подумать!

      – Ни одному журналисту в голову никогда не придёт подумать правду! – Иржи, кажется, уже шутил на автомате.

      – Нет! – Гай заметался по комнате. – Я не буду участвовать в этом! Я не стану!!!

      Натали попыталась его успокоить:

      – Что же они скажут, если не увидят тебя на похоронах?

      – Мне все равно! Я не хочу! Я ни в чём не хочу участвовать! Рейнальдо! Где мой чемодан?

      – Куда ты?

      – В Виттенберг! Я и так прогуливаю занятия со всеми этими… похоронами… и всем этим… отвратительным… Я уезжаю!

      – Так, – Иржи задумчиво наблюдал за Гаем, – значит, один человек решение принял. Папу он есть не станет.

      – Сынок, не надо! Ночь уже! Куда ты поедешь? Останься!

      – Я не могу! Я больше не могу! Я не хочу!

      – Пожалуй, я тоже пойду, – Алексей зашуршал сутаной.

      – Но