Комната. Эмма Донохью

Я никогда еще не получал подарков.

      – Но ведь я сделала тебе подарок, разве ты забыл? Твой портрет.

      – Мне не нужен этот дурацкий портрет, – плачу я.

      Ма вытирает руки, подходит ко мне и обнимает:

      – Ну, успокойся.

      – Он мог бы…

      – Я тебя не слышу. Вдохни поглубже.

      – Он мог бы…

      – Объясни мне, в чем дело.

      – Он мог бы принести мне щенка.

      – Что?

      Я не могу остановиться и говорю сквозь слезы:

      – В подарок. Он мог бы принести мне настоящего щенка, и мы назвали бы его Счастливчик.

      Ма вытирает мне глаза тыльной стороной ладоней.

      – Ты же знаешь, у нас нет места для собаки.

      – Нет, есть.

      – Со щенком нужно гулять.

      – Мы гуляем.

      – Но щенок…

      – Мы много бегаем по Дорожке, и Счастливчик мог бы бегать с нами. Я уверен, что он бегает быстрее тебя.

      – Джек. Щенок свел бы нас с ума.

      – Нет.

      – А я говорю, свел бы. Запертый в комнате, он бы постоянно лаял, скребся…

      – Счастливчик не стал бы скрестись.

      Ma закатывает глаза. Она подходит к кладовке, достает подушечки и высыпает их в миску, не считая. Я изображаю рычащего льва.

      – Ночью, когда ты уснешь, я встану, вытащу фольгу из дыр и выпущу оттуда мышонка.

      – Какой ты глупый.

      – Это не я глупый, это ты глупая тупица.

      – Послушай, я понимаю…

      – Мышонок и Счастливчик – мои друзья. – Я снова начинаю плакать.

      – Нет никакого Счастливчика, – произносит Ма сквозь зубы.

      – Нет, есть, и я его люблю.

      – Ты его просто выдумал.

      – Зато есть мышонок, он – мой настоящий друг, а ты его прогнала…

      – Да, – орет Ма, – чтобы он ночью не бегал по твоему лицу и не кусал тебя!

      Я плачу так сильно, что дыхание у меня сбивается. Я и не знал, что мышь может укусить меня в лицо, я думал, что это делают только вампиры.

      Ма падает на одеяло и лежит неподвижно. Через минуту я подхожу к ней и ложусь рядом. Я поднимаю ее футболку и начинаю сосать, но мне приходится прерваться, чтобы вытереть пот. Молоко в левой груди вкусное, но его мало.

      Потом я примеряю джинсы, но они все время падают. Ма вытаскивает из них нитку.

      – Не надо.

      – Они и так тебе велики. Дешевое… – Но она не говорит что.

      – Это – деним, – сообщаю я ей, – из него делают джинсы. – Я кладу нитку в кладовку в коробочку, где хранятся разные вещи для починки.

      Ма достает швейный набор и ушивает джинсы в поясе, после чего они уже не сваливаются.

      Мы проводим все утро в делах. Сначала мы переделываем пиратский корабль, изготовленный на прошлой неделе, в танк. Водителем служит воздушный шар; когда-то он был таким же большим, как и мамина голова, и к тому же розовым и круглым, а теперь он стал размером с мой кулак, красным и сморщенным. Мы надуваем шар первого числа каждого месяца, поэтому до начала апреля не можем подарить нашему шарику братца. Ма играет с танком, но не долго. Ей очень быстро надоедает играть