Лучше журавль. Мария Фариса

и наконец прошептал:

      – Хочу, чтобы согласилась Эстер.

      Колокола в голове

      Шипы и страхи сопровождают тех,

      кто позволяет сбить себя с пути.

      Мигель Анхель Астуриас

      Мужчина и девочка наблюдали, как индеец тащит лодку по сырому песку.

      – Папа, куда мы поплывём?

      – К той башне над водой. Хочу посмотреть на неё вблизи.

      Лес неподалёку молчал, словно ни одной живой твари не обитало в нём. Сухая трава шуршала позади гостей.

      – Папа, отчего у озера так грустно жить?

      – Наверное, потому, что озеро – замкнутый круг.

      Мужчина поправил на шее девочки шарф. Она хотела ещё что-то спросить, но тут лодочник их поманил.

      Чаго был из людей отоми, некогда лучших охотников и пастухов. Теперь в индейских владениях не было ничего, кроме пустых полей и редких писем издалека, от детей.

      – У вас есть жена? – спросила девочка, стараясь перекричать мотор.

      Она разглядывала кольцо из тёмного серебра на пальце лодочника отоми.

      – Здесь у каждого есть жена. Моя Пачита работает в лавке, ощипывает на продажу кур. Иногда в церкви с другими бабами поёт мертвецам. Тоскливо поёт, хорошо, и платят ей лучше, чем мне.

      Индеец кротко посмотрел на мужчину и добавил:

      – У нас шесть детей…

      – Чаго, откуда здесь столько воды?

      Отоми сверкнул золотом на зубах. Он знал: чем больше туристы получают ответов, тем больше платят потом.

      – Вода спускается с гор. Пепел с вулкана – им покрыта земля – держит её, не даёт ей убежать. Раньше текла в долину рекой, но потом те люди построили плотину, перекрыли выход воде…

      Вдруг мотор заскрежетал и заглох. Индеец вздохнул и достал весло.

      – Чаго, у тебя есть ещё одно?

      – Есть, сеньор, но кто платит у нас не гребёт.

      – Давай сюда. А то мы к вечеру не доплывём.

      Девочка долго смотрела на индейца и наконец произнесла:

      – Чаго, ты что-то ищешь?

      Лодочник глядел за борт, отводя воду веслом.

      – Папа, почему он молчит?

      – Может, он думает, как сказать?

      Чаго не сводил глаз с зелёной тусклой воды.

      – Там дом, в котором Аткецали меня родила…

      – Где? – изумилась девочка.

      – Под водой. Холодная, она хранит наш Сан-Луис. Мутная, хранит нас от воспоминаний о нём.

      – Папа, ты знал, что там город? Как случилось, что он утонул?

      Отец поднёс палец к губам.

      После долгого молчания лодочник снова заговорил:

      – Мы построили Сан-Луис в низине, чтобы защитить его от ветров. Первые дома были лёгкими, как шалаши. Но потом испанцы научили нас строить так, чтобы жилища стояли и после бурь. Кочевники для них – плохие работники на полях. Оседлые – вот кто работает хорошо. Монахи возвели в нашей деревне храм святого Луиса, французского короля. Но мы больше любили свою церквушку, где исполнял желания наш чёрный Иисус…

      – Куда дели колокола? – спросил мужчина, разглядывая