Лучше журавль. Мария Фариса

Они весь день возили тонны продуктов на тачках, чтобы потом отдать всё заработанное своим жёнам. Многим из них ещё нет и двадцати, а уже по два-три ребёнка. Даже если кого-то из них молодая душа и тянет наглотаться чужого ветра, они сидят на месте – надо работать. Их жены берут деньги, но давно не ласкают. Хорошо, что по вечерам мы с девочками развозим кофе.

      Когда выхожу из закутка дьяблерос, где всегда пахнет железом и потом, коридоры рынка уже темны и пусты. Подкрашиваю в туалете губы и толкаю свою тележку в секцию пустой тары. У тех, кому из тысячи разбитых деревянных ящиков до рассвета нужно сколотить тысячу новых, времени мало. Такие всё глотают быстро, не жуют даже такос. У них грубые рты и руки, потому я, чтобы скорее забыть о звуках столкновения гвоздей с молотками, спешу через цветочные коридоры в секцию аукционов.

      Цветочники смотрят новостные программы в подсобках, пока я прохожу мимо и набираюсь нежности у тюльпанов. Иногда краду лепесток у какой-нибудь розы, опускаю нос в солнце внутри ромашек. Закрываю глаза и представляю, что иду по королевскому саду, вдалеке – башни замка. Открываю глаза: лотки, бетонные стены, на крышках термосов с кофе следы от пальцев.

      Впереди секция аукционов, там совсем другие мужчины. В пальто с поднятыми воротниками, со стрелками на брюках, с сияющими носами ботинок. Они не любят дешёвого кофе, но предписанный хозяином порядок обхода нам велит и там попытать удачу.

      Направляюсь к водителям грузовиков. Ни один из них не пахнет рынком. К каждому пристаёт запах его дороги. Те, кто приезжает с севера – выше; те, кто с юга – ленивей. Южане больше рассказывают историй, врут больше. Сколько наших разносчиц из-за таких погубили себя грёзами о доме, детишках и муже, который каждый день один и тот же. Эти мечтательницы захотели навсегда уйти с рынка. Только проще сбежать из Алькатраса.

      Сортировщики яиц бережнее всего в обращении. Ночь напролёт оглядывают скорлупки: битые яйца отдают пекарям, грязные – в рестораны рынка, чистые идут на продажу. Руки торговцев фруктами пахнут сладко, на них нет ни ожогов, ни заусенцев. Они всегда угощают меня яблоком или манго с витрины. Теми, что мякотью вывернуты наружу и за день потемнели от пыли.