Кубок орла. Константин Шильдкрет

миг потеряв рассудок, Фома выхватил нож. Но благоразумие взяло верх. Он спрятал нож и тихими шагами подошел к пахарям.

      – Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.

      Дыня поморщился.

      – Аминь, странничек Божий, – буркнул он и нетерпеливо затопал ногами на приостановившихся людей: – А вы чего рты поразинули! Нно, пшли!

      Утершись рукавом, Даша взглянула на Фому и, как стояла, рухнула в грязь.

      – Вот! – чуть не плача от злости, пожаловался приказчик, не рискуя при «Божьем странничке» ударить женщину. – Все они такие!.. Как на себя робить, откуда токмо силы берутся, а для володетеля – нету их.

      Атаман сочувственно покачал головой:

      – Баба, она, вестимо… Куды ей разуметь? Одно слово – баба. – И неожиданно метнул земной поклон Дыне: – Христа для, добрый человек, дозволь порадеть, замест сей бабы запречься.

      К вечеру заданный Дыней урок был выполнен.

      Чисто вымытая, в стареньком заплатанном сарафане, Даша встретила мужа у околицы. Окруженный людьми, Фома проникновенным голосом рассказывал на ходу какие-то тут же придуманные небылицы про святые места. Чуть поодаль, прислушиваясь к каждому его слову, двигался приказчик. Атаман был начеку, ничего лишнего не говорил, и успокоенный Дыня наконец отстал.

      Даша поклонилась мужу:

      – Для Бога, покажи милость, странничек Божий, пожалуй ко мне щец отведать сиротских.

      Глава 12

      Под личиной молитвенника

      Пришла беда – растворяй ворота.

      Не успели еще крестьяне хорошенько отдохнуть после пахоты, как пронесся слух, будто в Безобразовку идет крестьянишка Сердюков забирать убогих на царево дело.

      Имя Сердюкова хорошо было знакомо во всем Тверском крае. Многие своими глазами видели, как сам государь ходил с ним по глухомани, тщательно изучая и занося на карту попадавшиеся на пути озера и реки.

      – Эк, – злорадно перешептывались враги всяких новшеств, – до чего довело его якшание с басурманами! Ум за разум зашел. Со смердом связался и реки разыскивает.

      Но Петр не из прихоти отважился на опасное странствие.

      – Покель не найдем водной дороги к Санкт-Питербурху, – не раз говорил он ближним и купчинам, – не быть крепкой нашей новой столице. Ни тебе провианту, ни пушек не доставить болотами в срок. Добро так сотворить, чтобы сесть в ладью на Москве-реке, а высадиться на Неве.

      Как только нужные места были исхожены и обследованы, началась спешная работа. Двадцать тысяч людей были собраны с дальних и ближних сторон для рытья канала, чтобы связать приток Волги – Тверцу с рекой Цной.

      В число работных попали и безобразовцы. Царевы люди отобрали всех, кто был крепче и помоложе.

      Больше месяца работные не подавали о себе никакой весточки. Потом их стали отпускать на побывку. Крестьян было трудно узнать – до того измучили их непосильная работа, голод и лихорадка. Но на все расспросы они отвечали с большой осторожностью, а то и вовсе отмалчивались. Начальники предупредили, что разорят их дома и угонят в острог жен и детей, если кто-либо посмеет «хулить царево дело».

      Всегда