.

народ, как дохлый мусор, будто ветром сдуло с платформы в разные стороны света. Что-то жалобно звякнуло и покатилось по грязному бетону.

      – Кажется, у меня что-то упало… – озабоченно оказал Цейханович.

      – Ничего у тебя не упало, потому что не стояло! – зловеще изрёк Лжедимитрич и достал из кармана кителя кастет.

      Разорвал тихую даль сосновую гудок – и из-за поворота резво возникла электричка. Резко сбавила ход и причалила к платформе. И надо же, прямо напротив нас в открытом окне возникло многомерное хайло с поросячьими глазками. Без тревоги, с пустым русским долбопытством, даже как бы с лукавинкой, взарилось на нас хайло.

      – Этот?! – строго спросил Авербах у Цейхановича и лихо перекинул лом из левой руки в правую.

      – Почти похож, но не тот… – тоскливо выдавил Цейханович.

      – Ничего, что не тот!.. Разберёмся! – удовлетворенно гаркнул Авербах, подошёл вплотную в вагону и дружественно, проникновенно спросил хайло:

      – Далече едешь-то, любезный?

      – В Ляксандров! – без напряжения ответствовало вагонное существо.

      – Опохмелился в Москве-то?!

      – Пявка принял с утрячка, в Ляксандраве добавлю, – жизнерадостно и мечтательно ответствовало пивное существо.

      – Добавишь, гнида! Ещё как добавишь… – грозно прорычал как бы в сторону Авербах и скомандовал Лжедимитричу: – Давай, полковник!

      Лжедимитрич, побагровев до синевы, подскочил к окну электрички и что есть мочи харкнул в безмятежные поросячьи глазёнки.

      Двери электрички судорожно захлопнулись, а хайло, вместо того чтобы отпрянуть от окна, исторгло гнусную, тупую ругань и попыталось своей звериной клешнёй уцепиться за Лжедимитрича. Но зоркий Авербах прямым с правой врезал мерзавцу в челюсть и тот без помощи лома пропал из поля зрения. Поезд дёрнулся – и всё исчезло, как сон, как утренний туман.

      – Ну не совсем справедливо получилось… – повеселевшим голосом сказал Цейханович. – Хотя очень уж похож.

      – Да все они, подлецы, одним дерьмом мазаны! Близнецы-уроды! Ишь ты, «пявка» ему подавай, скотине! Нет бы, в храм с утра сходить или в клуб шахматный! А он «пявка», мать твою так! Попадись мне ещё! – прорычал Авербах и карающе воздел лом над головой. – Будешь знать, как в четвёртых вагонах ездить! – И добавил укоризненно:

      – А ты, Цейханович, как-нибудь похитрей своих баб встречай. Мало ли сволочей теперь по поездам шастают…

      «О, Боже, как стремительно одно зло порождает другое!» – с ужасом скажет какой-нибудь недовольный читатель или читательница – и будут неправы.

      Зло не нуждается ни в порождении, ни в ускорении.

      Зло – такая же постоянная величина, как скорость света.

      Зло является одним из главных условий существования нашего и иного мира, ибо абсолютно добры только вечные покойники. Но не надо выкрикивать им в лицо при фотографировании: «Прошу не шевелиться! Улыбочку!..» Зло можно только побеждать, ибо бороться с ним всё равно, что обниматься в наручниках.

      Как-то