Путевые записки по многим российским губерниям. Гавриил Гераков

и остается на съедение пауку. Поблагодаря хозяина за угощение, пошел к Лашкареву, где нежный пол очень любезен, кроток и с хорошим воспитанием, особенно две сестрицы, хозяйки. Дома в занятиях: готовимся в Тифлис. 13-го Июля, в пять часов проснулся; хотел кончить письма, не удалось; я за перо, а Сапожников с сыном и зятем в дверь; Дельпоцо так же приехал, товарищ мой пробудился, и мы поехали на Учуг Чаганский, К. А. Б. Кур. на реке Чагане, впадающей в Волгу; дороги, особенно в каретах, несколько верст нельзя похвалить; пересели в катер большой, река волновалась, не люблю; подняли паруса, катер быстро рассекал волны; гребцы хотя Калмыки, но один другого молодцоватее; приехали на Учуги, позавтракали на берегу, сели опять в катер, чтоб ближе осмотреть ловлю осетров и севрюги. Заколы, подобно как на Неве для ряпушек, но крепче; более 200 поймали, менее часу; лодочек было с пятьдесят, в каждой по два человека, во многих женщины, девушки, даже дети, и все в роде вуалей, от солнца и насекомых, в перчатках; искусно и проворно, ударяют рыбу вынырнувшую, деревянным молотком в голову, она скроется и опять вынырнет, ее багрят и тащат в лодку. Признаюсь, пред прочими охотами, эта мне более понравилась. Весело и приятно смотреть. Иные лодочки поймали по семи и более, получают платы за каждую белугу 2 руб. 55 копеек, за осетра рубль пятьдесят копеек, за севрюгу полтину; при нас не было лову белуг; не то время; в удовольствие наше остановили охоту, и все лодочки причалили к берегу к выстроенным анбарам; со скоростию втащили их, с искуством и проворством распластали, отделяя икру, клей, вязигу, солили; при нас паисную икру в десять минут приготовили, и два мешка подарили. Справедливо скажу: порядок, точность, тишина – соблюдены, что доказывает знание своего дела, сына старшего Сапожникова, который сохраняет бороду; но жаль, что в сюртуке, а не в Русском кафтане; в нем виден человек начитанный, имеет дар глагола и математическую ясность в мыслях. Обед, данный Гг. Сапожниковыми, хоть бы в С. Петербурге в первейшем доме, по всем отношениям; и услуга, и чистота отличны. Принеся нашу благодарность, поехали в Астрахань, куда в семь часов прибыли, кончили свои письма; оделись по бальному и в девять часов были уже у Лашкаревых и Ивановых. Тут было более сорока Армянок; почти все хорошенькия, много в национальных платьях, и без перчаток, и пальцы унизаны брилиантовыми перстнями, что очень не нравится; головы хорошо убраны; а то всего лучше – у всех почти глаза огнем наполненные, черные, и все малоречивы, стыдливы, что более привлекает сердца; танцуют большею частию прелестно, исключая Армянской пляски, которой молоденькия не любят, монотонна или единообразна и скучна; то ли дело наша Русская пляска единая в мире, и все Французские, Немецкия, Италиянские, Английские и проч. должны преклонить колена пред Русскою, говорящею пляскою! Товарищ мой танцовал без устали, и все полюбили его, и ваш покорный слуга с первою красавицей, вдовушкой двадцати летней М. М.; урожд. Г., с премилыми девицами С. М. И., С. Я. Б. и с другими. Русские, бывшие тут, должны были