Путевые записки по многим российским губерниям. Гавриил Гераков

полетишь в Терек. В шестом часу по полудни добрались с большим трудом до Ларси; я ужасно утомился, от пешеходства и верховой езды; в сорок пяти лет, и не мудрено; дай Бог каждому выдержать несносный жар, и вдруг, взойдя на горы, проницательный холод; в грязи, в воде, и весь промочен насквозь от дождя и высушен от прямых лучей солнечных; благодарность Богу! я здоров, как молодой. На пути к Ларси, страшно и приятно проходить или проезжать, по крутому берегу сердитого Терека; в двух местах, на несколько сажен, сделана дорога в горе, взрывом пороха: высока, широка и ужасна; над тобою висят две громады ужасающей скалы, высунувшейся от родившей ее горы, если критика позволит так сказать. – В крепостце Ларси Капитан и Комендант с женою и тремя детьми, уступал нам в сажень квадратную комнату: благодарили, не желая стеснить семейство его, и без того стесненного; мы избрали для своего ночлега казарму; в дороге все перенесешь, и Бог дает здравие. Душею жаль офицеров, которые прямо служат, ежечасно в опасностях, не вкушая ни каких приятностей жизни; однако веселы и с мужеством довольны. Смейтесь, критики, а я опять повторю, что дорога по подошве цепи Кавказских гор, узка, гориста, и большею частию дурна. Конечно горы пленительны дикостию и разнообразием; но естьли бы всё сие не сопряжено было с такою опасностию и беспокойством; Казбек виден, но мы не доезжали до него. В жизни раз можно жертву сию сделать по охоте, и то мущинам, служба другое дело, куда пошлют, везде хорошо. Присяга с благородною душею все переносит, с твердостию и без ропота; такими мужами гордится древность; таковы почти все Русские, особенно готовящиеся в военное поприще; таковых я знаю ныне живущих, кои готовы, по велению Государя своего, лететь на край Света, для блага своего отечества. Кто осмелится не почитать истинных военных людей? В Ларси съехалось много чиновников из Тифлиса и Владикавказа с разными поручениями; познакомился с двумя Греками, один Султанин, другой Геракопуло, молодцы. Крепостца выстроена в Тагаурском ущелье, красиво и дико; – в сорока саженях глубины, аул крещенных Осетинцев; я было пошел к ним, но солдаты отсоветовали, прибавя, что они не любят новых лиц, может случиться и беда. Осетинки все почти прекрасны, не смотря, что обгорели, и в изорванном одеянии; лица их правильны и глаза выразительны. В избранную нами казарму с крошечными без стекол окнами, с земляным полом, купили сена и соломы; постлали себе постели и кончив обед и ужин в семь часов, в восемь легли почивать; дождь идет. 24-го Июля. Ночь, на сие число, провели в мучениях; миллионы насекомых терзали нас, особенно черные прыгуны; однако мы крепко от устали заснули, предав себя на съедение; без всякого прибавления, проснувшись в шесть часов, стал одеваться, увидел себя без сапогов, в сапогах: толикое-то множество черных прыгунов! Нечего делать, оделись, и вышли на чистый воздух, солнце освещало окружности велелепно. Вчера от того не доехали до Дарьяла, что громошумящий, быстротечный Терек, силою своею оторвал часть дороги сажени на три; остались на отторгнутом