Путевые записки по многим российским губерниям. Гавриил Гераков

Богоматери, казаки были дома, прискакали или лучше сказать их нахлынуло более пятидесяти с Калмыками в казацком одеянии, вытащили прежде трех лошадей ямщики; четвертую с помощью казаков и коляску на себе. Мы прошли версту пешком, сели и достигли парома или лодок против Астрахани; Волга в сем месте не шире версты; тихо месяц освещал нас, от Дурновской станицы, где дали нам казака провожатым, а Атаман Скворцов, на встречу нам ехавший, приказал проводишь до места; пробило одиннадцать часов; небо звездами смотрело на нас и луна светила еще, хотя дымчатые облака изредка носились над небосклоном. Калмыки хорошо перевезли нас; и мы на берегу Астрахани; перекрестился; пробило полночь, темненько, привели лошадей, и без всякого приключения остановились в квартире, Мамышева, освещенной восковыми свечами, и чисто; лучший повар приготовил нам суп и яичницу; поели и легли спать на хороших диванах, прежде принося Богу благодарение за спасение. Хозяйка дома, Аксинья Христофоровна Горбунова – Армянка. 9-го Июля. Мы еще спали, приезжали Председатель Палаты, в должности Губернатора, Полицмейстер, и Виц-Губернатор; едва отпили кофе, опять явились, поговорили, уехали. Сын хозяйки приветствовал нас именем матушки своей и просил на завтрак. В полдень, я один вошел к хозяйке, и нашел приятную, умную, и по-Русски хорошо говорящую женщину, и естьли бы она сама не сказала что ей 53 года, что имела 18 детей, то можно не более ей дашь как тридцать-пять лет: хороша, мила и без всяких притираний. Вскоре и товарищ мой молодец явился; Лукуллов завтрак приглашал к себе: поели, благодарили, рассуждали, спорили; хозяйка любезна, мужа не видели. Дрожки готовы Мамышева; однако мы пошли пешком и осмотрели гостиные дворы: старый, новый Персидские, хороши; но не так-то чисты; в каждой лавке кухня; Индейской, где познакомились с Индейским богачем, слишком двадцать лет тут живущим: Собра Бондасов, почтенный человек и лице предоброе: сидели у него, конфекты ели, но нельзя похвалить нечистоту кухни и замараного повара; спальня, гостиная, столовая и передняя один и тот же покой, а подле кухня. Были у Хивинцов, где ужасно нечисто и по десяти вместе спят; от дурного запаха мы скоро вышли; тут видели лежебоков, их мучеников безобразных, противных взору, ничего не делают, курят кальян, едят что бросят им, часто улыбаются, и кажется за грех поставляют умываться: гадко смотреть! Домой пришли по другой улице и по каналу, устроенному более нежели на две версты, соединяющим Волгу с Кутомою, Греком Варвацием; сей канал есть первое и последнее украшение и гулянье Астрахани, и Высочайшим Указом Императора Александра Павловича на все времена назван Варвациевым. Сей же почтенный Грек выстроил прекрасную колокольню. Астрахань не мощена; в сухую погоду пыль поднимается, какой я никогда не видывал, а в дожди непроходимая грязь. Армянки ходят по улицам в белых покрывалах с головы до ног, похожи на привидения или на Весталок театральных, страшны и смешны. Я еще не видел хорошеньких. Полицмейстер утверждал, что разных народов считается в Астрахани более сорока