Проблема субъекта и объекта в немецкой классической и марксистской философии. Константин Николаевич Любутин

(и тем более не размышление некоей «субъективной» реальности о некоей реальности «объективной») (это больше похоже на частные науки), но оно есть размышление субъекта о своей связи с объектом, миром (в который включены природа, предметный мир культуры, социальный мир других людей, символический мир языка, сознание, сам размышляющий субъект, и даже само его размышление о мире и самом себе).

      Философия, таким образом, оказывается фундированной в субъектобъектном типе мышления. Коль скоро философия есть размышление человека о мире и своем месте в нем, то значит, вся система философского знания и дискурса должна рассматриваться в субъектной (т. е. социально-антропологической) перспективе, сквозь призму человека, «потому, что философия, коль скоро мы всерьез спрашиваем о ней самой, ускользает от нас туда, где она собственно и есть: как дело человека – в сущностных недрах человеческого бытия»22.

      Антропологическая укорененность философии – «ей самой, коль скоро она человеческое дело. Философия имеет смысл только как человеческий поступок. Ее истина есть по существу истина человеческого присутствия. Истина философствования укоренена в судьбе человеческого присутствия»23.

      Только через человеческое существо могут быть даны ответы на все основные мировоззренческие вопросы 24, а именно:

      – Что такое человек?

      – Что такое мир?

      – Как соотносятся между собой человек и мир?

      – Как существовать человеку в мире?

      Все эти три вопроса означают, что понять человека – значит брать его в отношении к миру, а понять мир – значит, брать его в отношении к человеку. Потому подлинная философия должна быть всегда антропоцентричной в том смысле, что должна исходить из человеческого способа бытия в мире. С марксистской точки зрения, способом человеческого присутствия-в-мире является практическая деятельность, праксис. Поэтому практика как способ человеческого бытия является исходным пунктом развертывания системы философского знания: из практики, как субъектобъектной связи человека с миром, мы можем понять и человека, и мир, и их отношения. И коль скоро это так, то философия выступает как общая теория субъекта-объекта, а отдельные ее части (философские науки) оказываются различными аспектами осмысления субъект-объектного отношения, т. е., собственно говоря, человеческого бытия-в-мире, которое представляет собой субъектобъектный способ присутствия.

      Этот способ бытия оказывается радикально специфичным, сущностным для человека в его отличие от животного (которое тотально слито со средой, а потому не является субъектом, каким-то образом относящимся-к-миру как объекту25), то и вся философская система (понимаемая нами как осмысление человеческого, субъектобъектного бытия-в-мире) должна быть развернута из этого имманентного человеку субъект-объектного основания (principium’а).

22

Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. Мир – конечность – одиночество. СПб., 2013. С. 32.

23

Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. Мир – конечность – одиночество. С. 48.

24

«Метафизика как философствование, как наше собственное, как человеческое дело – как и куда прикажете ускользать от нас метафизике как философствованию, как нашему собственному, как человеческому делу, когда мы сами же люди и есть? Однако знаем ли мы, собственно, что такое мы сами? Что есть человек?» (Хайдеггер М. Основные понятия метафизики. С. 27).

25

Как говорит Маркс, животное вообще не относится: «Там, где существует какое-нибудь отношение, – пишет К. Маркс, – оно существует для меня, животное не “относится” ни к чему и вообще не “относится”; для животного его отношение к другим не существует как отношение» (Маркс К., Энгельс Ф. Немецкая идеология // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч.: в 50-ти т. 2-е изд. М., 1955–1981. Т. 3, 1955. С. 29).