Летчицы. Люди в погонах. Николай Потапов

наверное, промывала косточки начальству, но тут показались Звягинцева и Ольга. Открыв калитку, они направились к дому.

      – Не можем мы, Оля, отменить решение медкомиссии, – долетели до Ани, обжигая, как угли, слова Звягинцевой, и сердце ее болезненно сжалось. – Доказывали с Макаровым, возражали. Но мы не всесильны. Ранение у тебя серьезное. И летать пока не советуют. По-дружески тебе говорю. Поработай в штабе. Поправишься, окрепнешь… Тогда видно будет. Поживи, как говорят, на земле.

      – Я живу, когда летаю, – упрямо и глухо проговорила Ольга. – Вы это понимаете?

      – Понимаю, все понимаю, родная. Но изменить ничего не могу. Ты же знаешь, с медиками спорить по этим вопросам бесполезно.

      Когда они подошли к дому, Аня решительно заявила:

      – Я с другим экипажем летать не буду. Так и знайте! – Схватила шлемофон, в сердцах швырнула его на землю. – Человек воевать просится, а его в штаб. Ну и порядочки… Нечего сказать…

      Не ожидая от штурмана такой реакции, Звягинцева сначала растерялась, а потом осуждающе заметила:

      – Что это у вас за манера такая, товарищ Высотина? Чуть что – шлемофоном об землю… Голубкину отстранили от полетов временно. Понимаете, временно, – перешла она на официальный тон.

      Ольга стояла бледная, как белая стена, еле держалась на ногах. Никогда она не чувствовала себя так скверно, как сейчас. В груди опять тоскливо заныло, голова от всех этих переживаний раскалывалась. Ольга, конечно, не ожидала такого решения. Ее будто лишили опоры, обрезали крылья, и она, потеряв устойчивость, вот-вот рухнет на землю. Ей казалось, что жизнь для нее теряет смысл.

      – А если обратиться к генералу? – спросила Ольга с надеждой.

      – Звонили. Он на стороне медкомиссии.

      – Разрешите мне самой?

      – Обращайся, – пожала плечами Звягинцева, – только лишние волнения.

      Аня встала рядом с Ольгой.

      – И я с тобой… Уж мы добьемся! Уж мы добьемся! – Глаза ее горели гневно и сухо.

      Зазвонил телефон. Аня убежала в дом, подала в окно трубку Звягинцевой.

      Взяв трубку, словно предчувствуя беду, медленно произнесла:

      – Слушаю.

      Лицо ее сразу поблекло, глаза потускнели. Она опустила трубку, сдавленно, будто слова застревали в горле, проговорила:

      – Басова не вернулась с боевого задания…

      Глава четвертая

1

      После медкомиссии Ольге разрешили летать на «Дугласе». Этот самолет имел небольшую скорость, был проще в управлении, меньше были перегрузки на летчика в полете, чем на ПЕ-2.

      Ольга довольно быстро освоила самолет и уже через два месяца летала на задание. Ее штурман Аня, которая добилась все-таки, чтобы ее оставили с Ольгой, вначале сникла, увидев «Дуглас». Он раздражал ее. Это «воздушная арба», – называла она его презрительно за большие габариты фюзеляжа и малую скорость. Ей хотелось летать на ПЕ-2, на своей «пешечке», как уважительно называли самолет девушки. ПЕ-2 обладал большой скоростью, хорошей маневренностью, и хотя бал строг в управлении и требовал от летчиц высокого летного мастерства, они любили на