Летчицы. Люди в погонах. Николай Потапов

почаще, – сказал им мужчина, растаптывая ботинком окурок. – И побольше оружия, боеприпасов. Рацию тоже не мешало бы нам поновей. Я списочек вот составил самого необходимого. Передайте там. И письма наши на почту снесите. Ну, всего вам доброго.

      Он ушел к повозкам. Вскоре обоз тронулся, колеса натужно заскрипели по мягкому грунту.

      Запустив моторы, Ольга подрулила к догоравшим кострам, чтобы оттуда взлететь против ветра. Самолет набирал скорость быстро, осенняя густая ночь угнетающе набегала со всех сторон, и лишь тонкий пучок света от фар, выхватывая из темноты узкий клочок земли, помогал летчице ориентироваться на местности. Вот последний удар колесами о грунт, и «Дуглас» плавно взмыл в воздух. Набирая высоту, Ольга посмотрела на восток. Небо там было по-прежнему темно-синим, но у самого горизонта уже светлела узкая розовая полоска.

      Полет протекал нормально, зенитки противника молчали, прожекторы не беспокоили, видимо, принимали за своих, тем более что летели они с запада на восток. Уверовав в благополучный исход полета, Ольга уже прикидывала, что надо будет сделать после посадки и отдыха, куда сходить, какой купить подарок ко дню рождения сына.

      – Штурман! – позвала она Аню. – Время посадки на «точке»?

      – Четыре тридцать, – услышала она спокойный и, как ей показалось, немного сонный голос Ани.

      – Ты чего там, Аннушка, сны что ль досматриваешь? Рано… – и передала по СПУ всему экипажу: – Усилить наблюдение за воздухом. Подходим к линии фронта.

      «Пусть следят за воздухом, а то совсем расслабились». И тут Ольга заметила, что ровное и монотонное гудение двигателей как-то вроде расстроилось, самолет почему-то стало разворачивать влево. Она попробовала удержать машину от разворота педалями, но самолет заваливался влево все больше и больше. Бросив взгляд на приборный щиток, Ольга сразу поняла причину ненормального поведения самолета: обороты левого двигателя резко упали, температура масла поднялась выше нормы.

      Она прибрала сектор газа левого двигателя, убавила обороты правого, но в этот момент послышался скрежет металла, самолет затрясло, и Ольга выключила левый двигатель совсем.

      – Что с мотором? – спросила она техника.

      – Заклинило… – проговорил тот обеспокоенно.

      – Вижу, что заклинило. А почему?

      Техник неопределенно пожал плечами. Ольга, как могла, удерживала самолет от разворота. Положение осложнялось.

      – Штурман, когда линия фронта? – Она старалась говорить спокойно, не создавать панику.

      – До линии фронта семь минут, – быстро ответила Аня, и в голосе ее уже не было прежней вялости, сонливости.

      – Добро… – отозвалась Ольга. – Будем идти на одном моторе, левый вышел из строя.

      Планируя с небольшим углом, Ольга создавала благоприятный режим работы для правого двигателя.

      «Хорошо, что ночь, нет истребителей. А то туго бы нам пришлось…» – утешительно подумала она, а сама все-таки внимательно и настороженно всматривалась в ночное небо. Но в воздухе было спокойно.

      – И зенитки молчат. Спят фрицы.