Король Ричард III. Антоний и Клеопатра. Уильям Шекспир

своими титулами принцы,

      Но блеск снаружи, рой забот внутри;

      Они, прельстясь мечтанием неверным,

      Ввергаются в пучину верных бедствий.

      Так в чем отличье черни от господ?

      Ни в чем, коль внешний блеск не брать в расчет.

      Входят двое убийц.

      1-й убийца. Эгей! Есть тут живая душа?

      БРЕКЕНБЕРИ

      Чего тебе? И как сюда вошел ты?

      1-й убийца. Мне бы потолковать с Кларенсом. А вошел я сюда собственными ногами.

      БРЕКЕНБЕРИ

      Немногословен ты.

      2-й убийца. Да уж это лучше, чем болтать попусту. – Покажи ему предписание, да и дело с концом.

      1-й убийца подает Брекенбери бумагу, тот ее читает.

      БРЕКЕНБЕРИ

      Тут сказано: сдать герцога я должен

      С рук на руки подателям сего.

      Не стану углубляться в суть приказа,

      Чтоб непричастность сохранить к нему.

      Вот вам ключи. А там вон – спящий герцог.

      Я – к королю. Его удостоверю,

      Что полномочия свои сдал вам.

      1-й убийца. Отлично, сэр. Это очень даже разумно. Счастливого вам пути.

      Брекенбери и тюремщик уходят.

      2-й убийца. Так что ж, мне его заколоть во сне?

      1-й убийца. Нет. А то еще, проснувшись, он скажет, что мы его убили, как трусы.

      2-й убийца. Проснувшись? Дурак ты, – не проснуться уж ему до Страшного суда.

      1-й убийца. Вот тогда-то он и скажет, что мы зарезали спящего.

      2-й убийца. Стоило помянуть мне Страшный суд, и сразу страшно стало.

      1-й убийца. Струсил, стало быть?

      2-й убийца. Убивать-то не струсил: на то у нас приказ есть; только боязно свою душу погубить – тут никакой приказ не спасет.

      1-й убийца. Я думал, что ты решился.

      2-й убийца. Я и решился: оставить его в живых.

      1-й убийца. А вот я пойду сейчас к герцогу Глостеру и все ему расскажу.

      2-й убийца. Нет, постой-ка! Может, эта жалостливость еще выйдет из меня. Не успеешь сосчитать до двадцати, как она испарится.

      1-й убийца. Ну, как теперь?

      2-й убийца. Вроде бы еще капля совести осталась.

      1-й убийца. А ты вспомни, сколько нам денег отвалят, когда дело будет сделано.

      2-й убийца. Черт подери, я и забыл про деньги. Пусть умрет!

      1-й убийца. А где ж она теперь, твоя совесть?

      2-й убийца. У герцога Глостера в кошельке.

      1-й убийца. Стало быть, как распустит он завязки кошелька, чтобы с нами расплатиться, твоя совесть оттуда и выпорхнет?

      2-й убийца. И пусть себе летит. Кому она нужна?

      1-й убийца. А ну как она к тебе вернется?

      2-й убийца. Так я и стану с ней связываться. Это каверзная штука: она превращает мужчину в труса. Украл бы – нельзя, совесть корит, ругнулся бы – нельзя, совесть стыдит, переспал бы с соседской женой – нельзя, совесть не велит. Она вроде как дух с красным от стыда лицом, который бунтуется у человека внутри. И все норовит подставить тебе ножку. Однажды нашел я случаем кошелек с золотом, а совесть заставила вернуть его владельцу. С ней свяжешься – нищим станешь. Недаром ее из всех городов и весей в шею гонят – опаснейшая штука. Ежели человек хочет жить хорошо, да с самим собой ладить, должен он без совести обходиться.

      1-й