Возмездие. Поэма. Виктор Гюго

Ювенал! Мы знаем, кого позвать сенат.

      II

      Руэ – овернец, а Дукос – гасконцам брат,

      Евреи, Фульд, Искариот Сибур, Шейлок,

      Бошар, палач слащавый, виновник всех тревог,

      И вы, Парьё, Бертран, проклятья патриота,

      Барош, чье имя вызывает только рвоту,

      О, служки церемонные, мошенники короны,

      Трудитесь над спиной, чтоб чинно бить поклоны,

      Подобострастно, чтоб Домье был очарован вами,

      Изгибом ваших тел, учтивыми словами.

      Согласны вы со мной, кого сейчас назвал,

      Что Бог-мудрец совсем не зря его создал,

      Для Франции, но все ж, ему Гаити подойдет.

      И вас он породил, чтоб множить свой доход.

      Философы, прижатые саднящей болью в сердце,

      И вы, гуляки тертые, тюрьмы единоверцы,

      Пошлите свой привет ниспосланному богом,

      Правителю с небес, упавшему к порогу,

      Усатый государь, с охраной в сотни будок,

      Умеет их ценить за верность и заслуги,

      И этот дивный князь, великородный некто,

      Шлет Пуасси в сенат, Клиши шлет в супрефекты.

      III

      Затем теорию добавили к злодействам

      «К чертям свободу, право – лицедейство!

      Потом прогнулись в ряд, и преуспев, конечно,

      В огонь бросали прессу, ораторов поспешно.

      Со взятия Бастилии все нации пьяны.

      Глашатаи, писатели уж больше не слышны.

      Поэт опальный, он – умалишенный втрое;

      Прогресс – обман, искусство – то пустое,

      Мир мертв. А что, народ? Подобен он ослу

      Закон наш – это сила! Поклонимся мечу!

      Прочь Вашингтон! Да здравствует Аттила!»

      Чтоб поддержать борьбу есть праведная сила.

      Да, пусть они придут, без чести и без сердца,

      Кто совестью грешит, с душою иноверца,

      Их солнце поднялось, родился их мессия.

      Все сделано, все издано, утверждено отныне,

      Расстрелянная Франция в плену и спасена.

      Птенцов растит сова Измена – дела….

      IV

      И что ж! Вот это нечто царит, чтоб истребить

      Историю и право, и чтоб испепелить

      Прах предков благородных и судьбы сыновей,

      Софисты, солдафоны затягивают сеть,

      Животные ночные полезли из берлог,

      Радецкий эшафота обнюхивал порог,

      Граф Дьюлаи усатый, безжизненный Буоль,

      Гайнау, Бомба вместе плетутся ниотколь,

      Народ мой безутешный, хотя и сокрушен,

      За честь готов сражаться, как римский легион,

      От Пешта до Парижа, от Тибра до Карпат,

      По трупам бодро лезет тысяченогий гад.

      V

      Ряд толстых, умных книг два автора-лингвиста

      Бато, как и Бозе, залили новым смыслом,

      И кладезь этих знаний неплохо б повторить,

      Чтоб букву каждую осмыслить, оживить.

      Они нашли тотчас всем мерзостям позорным

      Значенья новых слов. Так, фальшь с лицом покорным

      Манжо зовется. А вот, в церкви Иисуса продают,

      И слово