Возмездие. Поэма. Виктор Гюго

всех: Смотрите, капканы!

      Виват, Маскариль! И гремят барабаны!

      Рабочих во тьме, словно негров-изгоев,

      Под палкою содержат, прескверно устроив,

      Завален Париж миллионом указов, их – тьма,

      И Сена покрытая льдом, как седая Нева.

      Владыка же наш торжествует; шагает эффектно,

      Порхает от мэра до мэра, префекта к префекту,

      Декабрь, второе – укор оскорбленной страны,

      Брюмер, восемнадцать – каймою с другой стороны,

      В букетах цветов, колесницу торжественно тронув,

      Уродец счастливый со свитой холуев-шпионов,

      Вернулся он в Лувр, императором стать пожелав,

      Он, как Бонапарт, изучает истории нрав,

      И честь, и достоинство ищет в характере Папы;

      Пред тенью Медичи снимает в почтении шляпу;

      И сбросив порой свою мантию и циркуляры,

      Вдоль озера бродит в казацких степных шароварах,

      Смеясь, хлебных крошек оставивши сзади,

      Он рыбок покормит, на нищих голодных не глядя,

      Любимец казарм, что воздвигли его на престол,

      Европа у ног уж трепещет, взирая на трон.

      Он митрою правит с оружьем, и есть у него

      Три главных ступени: убийство, обман, воровство.

      Каррара! Парос! Мрамор тысячелетних гробниц!

      Былые герои истории прошлых страниц!

      Диктаторы Рима, вам нечего больше стесняться!

      Пора наступила на спутника полюбоваться.

      Вон там, на фронтоне у храма явился святой,

      Смотри же, история! Радуйся, племя людское!

      Пока с Сципионами или Периклом, все мы,

      Как жертвы тирана, великой печали полны,

      На фризах сияющих, там, где побед славный рой,

      И Цезарь в коляске с пантерою перед собой,

      Все в пурпур одеты, из лавра в сплетеньи венков,

      Среди волков в бронзе и златокрылых орлов,

      Явилась звезда, как тождественный им триумфатор,

      Как столпник, народный герой и святой император,

      Он между Траяном и Августом сильно скучает,

      В лазури небесной и вечности ярко сияет,

      Венчает он храм древнеримских богов сановитых,

      Мошенник Макер в башмаках вполовину разбитых!

Джерси. 31 января 1852.

      II. Человек смеялся

      «Только что господин Виктор Гюго в Брюсселе опубликовал книгу под названием: «Наполеон Ничтожный», которая содержит наи-более оголтелую клевету на князя-президента.

      «Рассказывают, что в один из дней на прошлой неделе чиновник принес это творение в Сен-Клу. Луи-Наполеон, увидев, взял его и, едва взглянув, с презрительной улыбкой на губах, обратился к окружающим его людям.

      Он сказал, указывая на брошюру: «Посмотрите, господа, это „Наполеон Ничтожный“ от великого Виктора Гюго.»

(Елисейские газеты, август 1852г.)

      Ты кончишь, завывая, вершина лицедейства!

      Едва оправившись от твоего злодейства,

      Пока ты в пакостном триумфе почивал,

      На лбу я метку у тебя нарисовал.

      Смеется над тобой мятежная толпа,

      Когда ты замер