Возмездие. Поэма. Виктор Гюго

Арколь, Лоди стоит бульвар Монмартр,

      В зловонной, мерзостной тюрьме Спартак сейчас сидит;

      Укрылся где-то Фемистокл и изгнан Аристид,

      И Даниил уже во рву, сосед жестоких львов,

      Мы миллионам брюхо распорем так легко!

Джерси. 20 января 1853.

      IX. Веселая жизнь

      I

      Ну, хорошо! Мошенники и короли насилья,

      Присядьте-ка за стол, поближе к изобилью!

      Спешите! Разместите всех!

      Так, ешьте, пейте, жизнь так мимолетна!

      А весь народ, влачащий жизнь бесплодно,

      Для ваших лишь утех!

      Рубите же леса! Озера осушайте!

      Урежьте-ка бюджет! И родину продайте!

      Да, пробил час такой!

      А вот последний су, еще поля возьмите!

      И в городах рабочих заморите!

      Вам это не впервой!

      Попойка светит впереди! Веселье распирает!

      А бедная семья в соломе умирает

      Где нет дверей, окна.

      Мужчина в полутьме лишь милостыню просит,

      Их мать иссохшую едва уж ноги носят,

      И у ребенка нету молока.

      II

      Цивильный лист, дворцы и миллионы!

      Я в подземельях Лилля слышал стоны,

      Я видел этот заунывный мрак.

      Там, под землей, где призраки ночуют,

      Согбенные; их задавила жизнь, прессуя

      В железный свой кулак.

      Они страдают, воздух там токсичен,

      Слепой чахоточному пить дает привычно,

      Вода в углах бежит ручьём;

      Ребенок в двадцать, и старик за тридцать,

      И каждый вечер смерть – жестокая убийца

      С косой заходит в гости вечерком.

      Здесь нет огня, дождь заливает окна,

      Где скорбь и злоба ткут свои волокна,

      О, труженики бедные, для вас!

      Около прялки с нитью, которую мотают,

      Убогость в келью мрачную вползает

      Из окон, утопающих в слезах.

      О, нищета! Мечтать семьей впотьмах,

      Но рядом с ними только мерзкий страх,

      Добро толкающий в объятья зла,

      И дочь свою, принесшую еду,

      Не смеет он спросить начистоту:

      Дочурка! Где так долго ты была?

      Отчаяние спит среди лохмотьев блеклых;

      А там, в других местах, красивых, теплых,

      Им далеко до этих передряг!

      Девица в розовом, а ночью – в фиолете,

      Ползет, стыдясь костлявого скелета

      И наготы червя;

      Они дрожат сильней, чем сточная вода,

      Им нормы жизни не доступны никогда,

      Продрогший до бесчувствия скелет;

      Когда я к ним входил, угрюмый и понурый,

      Девчонка милая со старческой фигурой

      Сказала: «Мне уже семнадцать лет!»

      Кроватки нет у изможденной мамы,

      Она для малышей копает яму,

      Как птица перебитая дрожа;

      Невинные младенцы в убогий мир приходят,

      Рождаясь, лишь могильный свод находят,

      Без люльки, на пустой земле лежа.

      Подвалы