Студенты. Инженеры. Николай Гарин-Михайловский

ха… – весело пустил он.

      Шацкого вдруг смутила эта именно непринужденность Карташева. Он сконфуженно и напряженно замигал своими маленькими глазами.

      – Мой друг, ты не умеешь… Так порядочные люди не делают… Если ты хотел помочь, то должен был дать все…

      – Кто тебе мешает? – ответил Карташев.

      – Что? – нерешительно спросил Шацкий и вдруг, быстро вытащив свой бумажник, вынул сотенную и бросил ее на стол. Но сейчас же карикатурно вскочил, оперся на стол, закрыв одной рукой деньги, точно хотел их взять назад, и так посмотрел на Карташева и на Ларио, точно сам не понимал, что с ним делается.

      – Миша!.. – умилился Ларио.

      – Пошел вон!! – заорал вдруг благим матом Шацкий.

      Он ураганом стал носиться по комнате. Кровь прилила к его лицу. Он испытывал отвращение и к Ларио, и к Карташеву, и к Тюремщице. Он упал на кровать и несколько мгновений лежал с закрытыми глазами.

      – Грабят!!! – закричал он в порыве бешенства.

      Ларио и Карташев переглянулись.

      – Миша, возьми деньги, – сдержанно произнес Ларио.

      Шацкий молчал.

      – Конечно, возьми, – сказал Карташев, – ну, дай десять, пятнадцать рублей.

      – Дай десять, пятнадцать рублей, – передразнил его Шацкий… – оставьте меня в покое.

      Карташев и Ларио заговорили между собою.

      – Послушай, – говорил Карташев, – но ведь прежде всего ей следует лечиться. Самое лучшее позвать бы Корнева…

      – Я согласен, – ответил Ларио.

      – Собраться бы с ним обсудить. Сегодня – что? Среда, так в пятницу… в шесть часов…

      – Отлично.

      Шацкий поднялся с кровати. Лицо его было уже спокойно.

      – Честному человеку нельзя жить на свете, – проговорил он задумчиво.

      – Миша, возьми назад деньги.

      – Пошел вон! – спокойно ответил Шацкий… – Нет, с вами в Сибирь попадешь… Едем в оперетку…

      – А в Александринку?

      – Ну, вот… они меня окончательно убьют… Можешь ты мне сделать одолжение, ехать именно в оперетку?..

      – За твое великодушие я согласен с тобой хоть к черту, – ответил Карташев.

      Шацкий утомленно кивнул головой.

      – Одевайся.

      – Господа, что же вы? Чаю…

      – Нет, нет, с этим подлецом я больше секунды не могу быть, – торопил Шацкий.

      Карташев и Шацкий оделись.

      – Спасибо, Миша! – сказал Ларио, провожая их.

      – Убирайся, убирайся…

      – Го-го-го, – смущенно щурился Ларио, когда Шацкий, не желая протянуть ему руки, убегал по коридору, – ты послушай, Миша, твой друг, граф Базиль, так бы не поступил.

      – Может быть, может быть… с такими господами, как ты, все может быть.

      – Миша, это, наконец, обидно; или давай руку, или я брошу тебе в морду твои деньги, – вспыхнул Ларио.

      – Ну, вот… Я говорил… На тебе руку, и черт с тобой!

      – Ну, вот так лучше.

      – У! животное…

      – Ну, прощай, – крикнул снизу лестницы Карташев.

      – Прощай…