Студенты. Инженеры. Николай Гарин-Михайловский

madame, ваше сиятельство?

      – Не надо… можете идти.

      Когда горничная вышла, Шацкий спросил Карташева:

      – Прилично?

      – Вполне.

      – Merci, мой друг. В моих огорчениях ты единственный, кто утешает меня… Пожалуйста, – предложил он, подвигая кофе и печенье.

      Напившись вкусного кофе, закурив папироску, Шацкий обратился к Карташеву:

      – Не желаешь ли, мой друг, сигар? У меня есть порядочные… не скажу, хорошие… Мой друг Базиль привез мне из Гаваны ящик, и какая дешевизна, всего восемьдесят рублей сотня! Я думал, что мне придется выбросить их в окно, но, представь себе, оказались сносными…

      Не рискуя ставить своего приятеля в неловкое положение в случае, если бы у него не оказалось сигар, Карташев дипломатично отказался.

      – Тогда, может быть, хочешь на кушетке поваляться?

      – Это с удовольствием, – ответил Карташев и, подойдя к кушетке, повалился на нее. – Тощища смертная, – произнес он, закладывая руки за голову.

      – Мой друг, ты, кажется, не в духе? – спросил Шацкий и участливо наклонился к Карташеву. – В чем дело? Денег? Мой кошелек всегда к твоим услугам.

      – Merci, мне не надо денег, – соврал Карташев. – Понимаешь, в чем дело… Я ничего не понимаю, что читают на лекциях…

      – Только-то… смущаться от таких пустяков… а я совсем решил не ходить на лекции.

      – И я сегодня решил то же самое.

      – Я никогда не сомневался, что ты умный человек, – снисходительно ответил Шацкий.

      – Понимаешь, какой смысл ходить…

      – Понимаю, понимаю…

      – …когда ничего не понимаешь…

      – Понимаю, понимаю.

      – Надо сначала дома будет поработать, чтоб приучиться понимать, по крайней мере, этот китайский язык.

      – Не стоит, мой друг.

      – Ну, как не стоит? – надо же когда-нибудь…

      – Ничего не надо. Поверь мне, что порядочному человеку ничего этого не требуется… Вот: порядочные манеры, хорошие знакомства, уметь фехтоваться, верхом ездить, записаться членом яхт-клуба, – это я понимаю. Кстати, ты читал «Рокамболя»?

      – Никогда.

      – Очень и очень милая книга. Хочешь, почитаем вслух.

      – Ерунда ведь.

      – Никогда. Очень тонкая штука и знание большого света… Хочешь? Попробуем.

      И Шацкий, улегшись на другой диван, взял «Рокамболя» и начал читать. Пробило час, два, три, четыре, пять, пока, наконец, приятели оторвались от чтения.

      – Такая чушь, – сказал, потягиваясь, Карташев, – а не оторвешься.

      – А-га! Я тебе говорил. Теперь отправимся к Мильбрету и после обеда опять за чтение.

      – Отлично.

      По возвращении с обеда приятели опять расположились на диванах и продолжали чтение. Когда в коридоре пробило восемь часов, Шацкий отложил книгу и сказал:

      – Ну, а теперь, Артур, пора в театр.

      Карташев нерешительно встал, нерешительно оделся вслед за Шацким и только на лестнице сделал слабую попытку воспротивиться:

      – Что ж это – каждый день?

      – Мой