Сочинения. Том 10. Александр Строганов

мне непонятны.

      Затем появились огни, множество разноцветных огней. Огни искрились наподобие бенгальских, и глаза мои не сразу привыкли к их свечению. Так что изображение пространства вокруг проступало медленно, как проявляющаяся фотографическая пластинка.

      То, что предстало, по истечении нескольких минут, моему взору, поразило меня.

      Я увидел множество детских лиц. Это были лица девочек лет пяти. Удивительным было то, что девочки эти были похожи как близняшки. Все они были белокурыми и светлоглазыми. В лицах близняшек проживало умиротворение.

      Не ангелы ли это? – подумалось мне. Тут же я отказался от своей несвоевременной мысли, потому что присутствие ангелов обозначало бы мою смерть, а мне предстояло выполнить более важную задачу. Я должен был облегчить не свое страдание, но страдание другого, незнакомого мне мужчины.

      Крик оставался тем же. То же наполнение, тот же тембр.

      Яйцо, однако, нагрелось и стало жечь руки.

      Исчезли огни и детские головки.

      Вновь появилась пустыня. На этот раз не было никаких узоров. Пустыня была окрашена в красноватые тона.

      Я увидел темную точку.

      Точка стала увеличиваться и превратилась в фигурку. Сначала совсем крохотную, затем все больше и больше. Вскоре я смог узнать, чья фигурка предстала передо мной. Это был Захар Иосифович Платочкин.

      Он ел суп, суп или бульон, наклоняясь над чашкой и, как мне показалось, с некоторой торопливостью.

      Куда, досточтимый Стилист, так спешат русские люди? Не раз эта мысль посещала мою голову. И зачем они стремятся обмануть время? Часы, дни, празднества. Не в этом ли причина провала?

      Впрочем, вернемся к моему путешествию. Не долго наблюдал я за трапезой Захара Иосифовича. Он растворился, как растворяется марганцовка в воде.

      И вновь пустыня.

      Что же, быть может, Захару Иосифовичу голодно живется? Это несправедливо.

      Опять отвлекся.

      Простите.

      Какие-то огромные, изжелта одноцветные люди, бьющие палками друг друга, были представлены мне.

      Да так близко!

      Казалось, я слышал их дыхание. Но только дыхание. Не было стонов, или звука ударов, или звука падения тел.

      И эти люди походили друг на друга как близнецы.

      А один из них стоял поодаль и, отвернувшись от меня, справлял малую нужду. Его палка лежала рядом и, что любопытно, был он совершенно безмятежен.

      Облегчившись, он поднял палку и вернулся к нелепой этой бойне.

      Я очень боялся, что случайно они могут задеть меня, и я оброню яйцо.

      Я сжал его изо всех сил и чуть не закричал от боли. Яйцо было совсем горячим.

      Я понял, что уже совсем близок к конечной точке своего вознесения.

      Миновав эту медленную беззвучную драку, я оказался в коридоре. Коридор этот напоминал мой собственный. И двери располагались таким же образом.

      В конце коридора у окна я различил силуэт.

      Вот здесь, досточтимый Стилист, Вам, с непривычки, может показаться, что я бесповоротно