Сочинения. Том 10. Александр Строганов

тоже важен.

      Наверное, не менее важен, чем адмирал Макаров или Вы, досточтимый Стилист.

      Не так ли?

      На руках моих и по сей день ожоги.

      Брат.

      Письмо пятое

      Несравненный Стилист!

      Кажется, что в переписке нашей, все более напоминающей мне единый организм, то есть замкнутое пространство, существующее в гармонии, обладающее дыханием, способное передвигаться и мечтать, не хватает одного очень важного звена. Звеном этим является тема, которую мы стараемся избегать оба, что Вы, что я. Вы избегаете ее с тем, чтобы не причинить мне боль, я же, чтобы не причинить боли Вам. Эта тема – психиатрическая больница.

      Сегодня я набрался смелости представить Вам ее. Мне думается, что от этого каждому из нас станет легче.

      Не стану описывать жизнь в Палатах, дабы не повергать Вас в уныние. Впрочем, уныние Ваше могло бы возникнуть лишь оттого, что сей мир, довольно привычный для меня, для Вас, Несравненный Стилист, что-нибудь кошмарное, несовместимое с нормами человеческого существования.

      Все дело во взгляде на предмет.

      Итак, разговор пойдет не о Палатах, но об обычном приеме, где мне приходится, как Вы знаете, бывать довольно часто.

      Это – та же психиатрическая больница, но образы, энергетические путники, источающие крайне независимое яркое свечение, сменяют здесь друг друга значительно чаще, и складывается впечатление, что суета сия воспроизводится с ускорением.

      Движение энергетических путников не происходит по прямой. Это непременно кривые и причиной тому взаимное их притяжение.

      При столкновении свечения со свечением возникают уникальные смешанные тона, способные повергнуть в смятение любого, даже весьма значительного художника, вообразившего, что он точно знаком со всем богатством палитры.

      Сам коридор амбулатории узкий и темный.

      Стены покрыты обоями с болезненными серебристо-серыми крохотными цветочками.

      Когда идешь по коридору, складывается впечатление, что он бесконечен.

      По этому поводу на память мне приходят рассказы очевидцев, побывавших по ту сторону жизни. Они говорят о тоннеле, по которому проносятся их души. Думаю, что коридор психиатрической лечебницы – некая модель того тоннеля.

      Вообще все здесь, каждая деталь, имеет значение. И не в том дело, что мастеровые, подбиравшие обои, или задумывавшие столь узкий и протяженный проход, не обладали достаточным вкусом, но некто свыше распоряжался их мыслями и руками. Иначе не могло быть.

      Пройдет время, обои придут в негодность, их поменяют, но расцветка останется прежней. Цветочки проступят.

      И не станут крупнее, это я знаю наверняка.

      Вероятно, кроме визуального ряда, значение имеет и нечто, скажем, более математическое.

      Поясню.

      Среди нас есть один бежевый путник, который устроен, пожалуй, посложнее остальных.

      Он считает цветы.

      При этом счет его, в отличие от обычного, ведется не в одностороннем порядке.

      Считает он, предположим, вертикально, сначала в одну сторону, затем