Сочинения. Том 10. Александр Строганов

на дежурство. Из беседы я понял, что для подтверждения верности своих выводов, мне будет весьма полезным проследовать за ним. Как я уже говорил, они позволили мне быть свободным некоторое время. И это не случайно, не находите ли Вы?

      Опрометью бросился я в свою комнату, оделся наспех и отправился вслед за Платочкиным.

      Захар Иосифович ходит очень быстро, и мне, после длительного отдыха в Палатах, с непривычки, было довольно трудно угнаться за ним. Не стану описывать подробно своего состояния, замечу только, что пот холодными струйками обозначал асимметрию моего ущербного тела.

      Вокруг было темно. Я видел лишь его сутулую спину под грязным серым плащом и, влекущий за собой, то и дело повторяющийся поворот головы.

      Шли мы бесконечно долго. Может быть, мне так показалось. Наконец, впечатляющая своими размерами и неустроенностью коробочка выросла перед нами. Мы проникли в подъезд. Я увидел рабочее место Платочкина. Его крохотный столик, потерянного вида табурет.

      Из увиденного я сделал вывод, что мне нельзя находиться подле Захара Иосифовича, так как своим видом я мог бы подвести его. Как-никак он выполнял, при всей скромности обстановки, самые важные в коробочке функции, он был как бы директором коробочки. И не такой стол, и не такой табурет должны были бы значиться при нем! А тут еще я, местный сумасшедший, и так далее, и тому подобное…

      Оттого решил я скрыться в тени, хотя взглядами в мою сторону, Захар Иосифович то и дело однозначно приглашал меня к себе. Но это – из врожденной интеллигентности. Словом, состоялась, что называется, дуэль вежливости. Я настоял на своем и остался в темном углу.

      Я остался в темном углу и внимательнейшим образом стал наблюдать за тем, как жильцы пользуются лифтом. Как вручную открываются одни двери, затем вторые, как располагаются кнопки, приводящие в движение сложный этот механизм. Спустя некоторое время мне показалось, что и сам я вполне смог бы повторить все манипуляции и попытаться вознестись на лифте.

      Что-то удерживало меня.

      Позже я понял, что именно – я ждал сигнала.

      Сигналом к путешествию появление пожилой женщины.

      Она рассмотрела меня в темноте. Вероятнее всего меня выдал возбужденный блеск глаз. Женщина вскрикнула и уронила сумку. Это была сумка с продуктами. Как всякая женщина, не взирая на представлявшуюся ей опасность, она незамедлительно принялась собирать продукты. Какие-то пакеты, будто бы колбасу, еще что-то. Действовала она поспешно, стремясь как можно скорее ретироваться. Наконец она исчезла, и я обнаружил, что на полу остался предмет. Я поднял его. Это оказалось… яйцо!

      И яйцо не разбилось!

      Вот что послужило для меня окончательным сигналом.

      Вот когда я окончательно понял, что не зря столкнулся в дверях с Захаром Иосифовичем, и не зря шел за ним, и не зря оказался в двух шагах от лифта, первой ступени в создаваемом колесе мировоззрения.

      Движения моих рук, открывающих сперва одни двери, затем другие,