Утешительная партия игры в петанк. Анна Гавальда

добиваться и биться снова? И каждый раз все начинать с нуля… Где в свои неполные пятьдесят я по-прежнему чувствую себя как ошалелый студент: сижу на кофеине, как заведенный, твержу всем подряд, что завален работой, путаюсь в собственных чертежах, в который раз представляя очередной проект очередному жюри, с той лишь разницей, что Дамоклов меч с годами заострился.

      Еще бы… Теперь на кону не оценки, не перевод на следующий курс, на кону – деньги. Много, много денег. Деньги, власть, ну и мания величия тоже.

      Не говоря уже о политике. Нет уж, не говоря о ней.

      А может быть, причина в самой любви? В ее…

      – А ты, Шарль? Что ты об этом думаешь?

      – О чем, прости?

      – О музее традиционного искусства?[21]

      – Оп-ля! Давненько я там не был… Пока он строился, посещал, а вот потом…

      – Во всяком случае, – продолжает моя сестра Франсуаза, – чтобы найти там туалет, это я вам скажу, не каждому дано… Не знаю, во что нам обошлась эта диковина, но на указателях сортиров они явно сэкономили, это я вам точно говорю!

      Представляю себе физиономии Нувеля и его команды, если бы они сейчас здесь были…

      – Так… это же специально! – подхватывает ее весельчак-муж, – думаешь, аборигенов заботил вопрос, где приспустить набедренную повязку? Шаг в кусты и, пожалуйста!

      О боже, нет! Все-таки хорошо, что их сейчас здесь не было.

      – В двести тридцать пять миллионов, – выпаливает другой, не весельчак, вцепившись в свою салфетку.

      И поскольку собрание не спешит реагировать, добавляет:

      – В евро, разумеется. Эта диковина, как ты правильно выразилась, моя дорогая Франсуаза, обошлась французским налогоплательщикам в сущую безделицу… (он достает очки, мобильный, подсчитывает на калькуляторе, закрывает глаза)… в один миллиард пятьсот сорок миллионов франков.

      – Старых?! – поперхнулась мать.

      – Да нет… – отвечает тот, расплывшись от удовольствия, – новых!

      Он ликует. Сработало. Он их поразил. Все в шоке.

      Я смотрю на Лоранс, она отвечает мне огорченной улыбкой. К подобным вопросам, касающимся моей профессии, она все же относится с уважением. Я возвращаюсь к своей тарелке.

      Разговор возобновляется, мешая здравомыслие с откровенной чепухой. Несколько лет назад только и говорили что об Опера-Бастий и новом здании Национальной библиотеки,[22] и вот, пожалуйста, все снова-здорово.

      Клер, сидящая рядом, наклоняется ко мне:

      – Как Россия?

      – Настоящая Березина, – сознаюсь я с улыбкой.

      – Кончай…

      – Да точно тебе говорю… Жду оттепели, чтобы подсчитывать павших…

      – Вот дерьмо!

      – Да, тшорт, как они говорят.

      – Серьезные проблемы?

      – Пфф… для фирмы – нет, для меня…

      – Что для тебя?

      – Не знаю… Плохой из меня Наполеон… Не хватает мне… его широты взгляда, что ли…

      – Или его безумия?

      – О, до этого уже недалеко!

      – Ты

21

Музей традиционного искусства Африки, Азии, Океании, Южной и Северной Америки (не европейских цивилизаций), построенный на набережной Бранли в Париже по проекту Жана Нувеля, при поддержке Жака Ширака, возглавившего церемонию открытия музея в июне 2006 года.

22

Два громких проекта 90-х гг., реализованных при поддержке Франсуа Миттерана.