Саломея, или Приключения, почерпнутые из моря житейского. Александр Вельтман

Петр Григорьевич, что это ты шутишь; зачем нам продавать дом?

      – Ах, матушка, затем, чтоб другой купить. Я бы его дешево отдал.

      – А как-с, позвольте узнать?

      – Да за пятьдесят тысяч, со всею мебелью.

      – Что ж, если позволите, я куплю.

      – Очень рад, что нашел такого скорого покупщика; остается вам осмотреть его.

      Софья Васильевна просто пришла в отчаяние и готова была вцепиться в мужа. В ней кипело какое-то чувство ревности, как у купца, у которого отбивают покупщика: она пригласила человека, чтоб сбыть ему которую-нибудь из дочерей, а Петр Григорьевич воспользовался случаем и сбывает ему втридорога дом.

      Извольте, господа, решать тяжбу между Софьей Васильевной и Петром Григорьевичем. Вопрос: имеет ли право так поступать Петр Григорьевич с Федором Петровичем? Но прежде надо определить, под каким именем вызвать Петра Григорьевича к суду: как хозяина дома или как отца дочери, которая могла выйти замуж за Федора Петровича. Вызовем как того, так и другого.

      – Извольте, Софья Васильевна, отвечать: для какой целят вы пригласили в дом Федора Петровича?

      – Как человека, который мог составить партию моей дочери, как жениха.

      – Хорошо-с; теперь вы, Петр Григорьевич, отвечайте: с какой же стати, вместо жениха, вы приняли его за купца?

      – А с такой стати, что он приехал в дом под видом купца, а не жениха, торговать коляску и лошадей. Кстати началась речь о покупке дома, я и предложил ему купить мой дом. Он с радостью согласился; а жена только что в волоса мне не вцепилась и расстроила дело.

      – Слышите, Софья Васильевна? Какое ж право имели выйти из себя и расстроить дело?

      – Слышите! человек обирает будущего своего зятя, а я молчи! Отец будет пить кровь своих детей, а мать – молчи!

      – Что вы скажете на это, Петр Григорьевич?

      – А то, что он мне не зять.

      – Но он мог быть зятем, а ты расстроил дело; у тебя в голове были только свои собственные выгоды, а не счастие дочери!

      – Как хозяин дома, я и должен был заботиться прежде об общем благе, а не о счастии одной дочери.

      – Прежде всего надо быть отцом, а потом хозяином дома!

      – Гм! если б ты была, кроме доброй матери, и хорошей хозяйкой, мне бы не нужно было думать о продаже дома.

      – Гм! если б ты был, вместо дрянного хозяина, добрый отец…

      Софья Васильевна не договорила, слезы хлынули градом, она зарыдала.

      Судьи пожали только плечами. Тем и кончился воображаемый суд. Петр Григорьевич и Софья Васильевна сели за стол. Петр Григорьевич был очень доволен собою, а Софья Васильевна несколько сердита. Но чтоб успокоить читателей и уверить, что продажа дома не развела дела, затеянного Софьей Васильевной, – дорогой гость, купец и вместе жених, Федор Петрович, сидел за столом на почетном месте; подле него сидел хозяин проданного дома, напротив – Саломея и Катенька, две невесты на выбор или какую бог пошлет.

V

      Когда ухаживают за деньгами, тогда гладят и мешок, который заключает их в себе. Не удивительно, что и Федор Петрович, который, был чрезвычайно мешковат, показался Петру Григорьевичу и Софье Васильевне оригинальным человеком,