Саломея, или Приключения, почерпнутые из моря житейского. Александр Вельтман

и стоять-то в этой гостинице. Везде здесь, в Замоскворечье, всякой сброд останавливается. Здесь как раз мошенники оберут.

      – Правду сказать, третьего дня один стянул у меня двадцать пять рублей, да еще шинель в придачу.

      – Изволите ли видеть. Право, тотчас же переезжайте в гостиницу, где останавливаются одни господа. Лучше всего к Шевалдышеву на Тверской. Чай, вы здесь знакомство сделаете, так чтоб не стыдно и принять к себе.

      – Как вы изволили сказать?

      – К Шевалдышеву.

      – Позвольте записать.

      – Или нет, лучше к Печкину. Какие там машины! Как играют, чудо! Против Кремлевского сада.

      – Против Кремлевского сада?

      – Уж я вам столько благодарна, что и сказать нельзя! Из благодарности сама буду хлопотать о невесте. Есть у меня на примете: вот бы парочка. Молоденькая, первая красавица в Москве, ей-ей! С большим состоянием, свой огромный дом в Москве, именье в Московской губернии; отец и мать знатные люди; а какие добрые! Вот им такой бы зять по сердцу.

      – Помилуйте-с, что ж особенного? – сказал Федор Петрович.

      – Как что? В Москве, сударь, таких женихов немного. Да вот, если б только бог дал, вы увидели. Я уж найду случай показать вам. Из благодарности все сделаю!

      – Покорнейше благодарю, Василиса Савишна.

      – Вперед не благодарите. Там заводить не будут: то сами благородные люди, сами денежки-то считают тысячами. Как живут!.. Да сами, бог дает, увидите. Пора уж мне… Я вам советую скорее съезжать отсюда, да еще и не сказывать «куда, а то Петр Кузьмич… Не извольте ничего пить, чем потчевать будут, – прибавила Василиса Савишна шепотом.

      – Нет! – отвечал Федор Петрович, – я сейчас же расплачусь и уеду отсюда.

      – И лучше всего! Прощайте, ваше высокоблагородие. Так вы уж к Печкину переедете?

      – К Печкину.

      – Я буду непременно к вам, если позволите, завтра же, с хлебом-солью, с кренделем: уж так водится.

      – Очень много буду обязан.

      – Уж как вы меня обязали, что и себя и других в грех не ввели. А все деньги, деньги! Не будь у вас их, Петр Кузьмич и Аграфена Ивановна и на чин бы не посмотрели. Прощайте, батюшка!

      Василиса Савишна, после десяти прощаний, отправилась. Федор Петрович задумался.

      – Каковы шутки задумали! – сказал он, наконец. – Меня женить на своей шлюхе-дочке! Уж я бы скорее женился на Доне… будь она не просто мужичка, ей-богу, поехал бы, да и женился! Вот посмотрим, что за невесту предлагает Василиса Савишна?… Эй! Иван!.. найми извозчика переезжать отсюда да кликни хозяина.

      Иван вышел и тотчас же опять воротился.

      – Девка пришла. Петр Кузьмич и Аграфена Ивановна, говорит, кланяться приказали и звать к себе кофе пить.

      – Скажи, что я уехал.

      – А если спросят куда?

      – Скажи просто, что не знаю.

      – Да ведь я уж сказал, что дома.

      – Э, дурак, зачем ты сказал?

      – Да кто ж их знал?

      – Ну, скажи, что мне некогда; сейчас еду по службе. Эх скверно! Петр Кузьмич сам прибежит.

      – Ну, а я скажу ему, что барин уехал.

      – Будет