Саломея, или Приключения, почерпнутые из моря житейского. Александр Вельтман

«Черт знает, не полковые ли это деньги и не потребуют ли в них отчета? Постой-ка, сколько я истратил?»

      И начнет считать; но бумажки так и липнут друг к другу, – толку не доберешься.

      Очень естественно, что Василиса Савишна не медлила явиться запыхавшись и к Софье Васильевне.

      – Ну, матушка-сударыня, Софья Васильевна, клад вам бог посылает!

      Надо вам сказать, что Софья Васильевна решительно принялась за попечение поправить дела свои выдачей которой-нибудь из дочерей замуж. Она Василисе Савишне прямо сказала:

      – Послушай, мать моя, тысячу рублей и ежегодно пенсия хозяйственными припасами: муки, круп, капусты, грибов, всего вдоволь, только скорее отыщи жениха с хорошим состоянием.

      Василиса Савишна поняла по-своему, в чем дело.

      – Кто ж он такой? как же его видеть? – спросила торопливо и Софья Васильевна на радостное извещение о кладе.

      – Полковой, сударыня, чином высокоблагородный, молодец собою, только что получил в наследство триста душ, да чистыми деньгами, матушка, двести пятьдесят тысяч!

      – Как же бы на него посмотреть?

      – Да прямо у вас в доме, чего ж лучше? Мы устроим дело: нет ли у вас чего-нибудь продажного в доме?

      – Продажного… право, не знаю.

      – Экипажей, лошадей или чего-нибудь, лишь бы была причина приехать в дом, как будто для покупки.

      – Ах, в самом деле! Петр Григорьевич думал продать дорожную коляску да пару лишних лошадей.

      – Ну, вот вам и казус.

      – Когда ж?

      – Без отлагательства, завтра же; это такой человек, что мешкать нельзя. Да позвольте же узнать, которую дочку вы прочите вперед выдать?

      – Да если таков он, как ты описываешь, так старшую.

      – Ну, конечно, уж, сударыня, старшую, – сказала Василиса Савишна значительно, – ей след выходить замуж. Меньшая ваша дочка еще ребенок, пусть себе еще понагуляется да понатешится.

      – В которое же время? я думаю, перед самым обедом.

      – Конечно, кстати можно пригласить и обедать. Пожалуйте же мне записочку, что вот там-то и там, у таких-то господ продается коляска и лошади.

      Софья Васильевна пошла к Петру Григорьевичу в кабинет.

      – Ты хотел продавать коляску и пару лошадей, я нашла купца; напиши только адрес; завтра он будет.

      – Я и свою карету бы кстати продал, и все лишнее.

      – Ну, тем лучше; но сперва напиши только, что продается хоть коляска; а потом, смотря по купцу, увидишь, что можно сбыть ему с рук.

      На другой день около обеда Петр Григорьевич и Софья Васильевна похаживали вдоль по комнатам и посматривали в окна вдоль по улице. Только что какой-нибудь офицер пронесется в экипаже, то или Петр Григорьевич, или Софья Васильевна, кто прежде вскрикнет: «Не это ли он?»

      – Да это не может быть! – повторял, между прочим, Петр Григорьевич.

      – Отчего не может быть?

      – Да оттого, что пустяки! Ну, возможно ли, чтоб человек с таким состоянием… вот едет!.. Ну, именно, дрянь какая-то, в скверной шинелишке, в измятой шляпе, вместо султана дохлая