Дело об искривленной свече. Эрл Стенли Гарднер

пусто.

      Кэрол поднялась на ступеньки и заколотила в дверь.

      Ответа не последовало. Она попробовала повернуть ручку.

      Дверь была не заперта. Стоило девушке дотронуться до ручки, как она распахнулась. Кэрол шагнула вперед, пытаясь удержать дверь, чтобы та не ударилась о стену.

      – Полагаю, мы войдем? – спросила она с нервным смешком.

      Мейсон прошел следом за ней, локтем захлопнул за собой дверь и громко осведомился:

      – Хелло, есть здесь кто-нибудь?

      Ответа не последовало.

      В коттедже было четыре просторные и довольно уютные комнаты, которые можно было по желанию превратить в два отдельных помещения, закрыв соединительную широкую дверь.

      В большой передней комнате стояли две аккуратно застланные кровати; в ней было достаточно места, чтобы она могла служить также и гостиной. Меблировка была не хуже, чем в первоклассном отеле. Вокруг небольшого стильного письменного стола полукругом стояли три стула.

      Пепельницы, а точнее все, что можно было использовать в качестве пепельниц, было заполнено окурками. На табурете стояло пять стаканов, а в корзине для бумаг возле письменного стола виднелись бутылки из-под ликера и содовой. Помещение пропахло табаком и спиртным.

      Кэрол пробормотала:

      – Боюсь, что они уехали. Давайте-ка проверим, не осталось ли здесь багажа.

      Они обошли все комнаты.

      Багажа не было. В ванной висели грязные полотенца. На одной из полочек лежали безопасная бритва и помазок. Кэрол посмотрела и воскликнула:

      – Да это же папина бритва!

      – Возможно, он возвратится? – предположил Мейсон.

      – Его чемодана нет. А бритву и помазок он просто забыл, такое с ним часто случается.

      – Так что вы не думаете, что он вернется?

      – Нет. Этот коттедж выполнил свою роль, ради которой его арендовали.

      – Какую?

      – Политическое совещание. Несколько заправил из Сакраменто. Я не могу вам сказать, кто на нем присутствовал, и даже не осмелюсь намекнуть, о чем они договаривались. Это политический динамит, нечто настолько грандиозное, что преждевременное обнародование их планов погубило бы политическую карьеру участников совещания.

      – Ол райт, – пожал плечами Мейсон, – это ваша забота. Что вы теперь намерены предпринять?

      – Ничего. Просто заберу папины бритвенные принадлежности. Больше нам нечего здесь делать.

      Мейсон молчал.

      Кэрол взяла в руки помазок и задумчиво посмотрела на безопасную бритву на стеклянной полочке.

      – Он ее даже не вымыл! – пробормотала она. Затем повернулась к Мейсону: – Как вы считаете, мне следует их вымыть и вытереть?

      – Все зависит…

      – От чего?

      – От того, считаете ли вы важным установить тот факт, что ваш отец здесь находился.

      – Он ни за что в этом не сознается!

      – Почему?

      – Я же объясняла: это было бы политическим самоубийством.

      – Но ведь это не повредило бы карьере вашего отца, не так ли?

      – Что именно?

      – Факт,