Рославлев, или Русские в 1812 году. Михаил Загоскин

Как ты меня испугала! Я думала, что ты гуляешь по саду с твоим женихом.

      – Он остался там с дядюшкой.

      – Но ему, верно, было бы приятнее гулять с тобою. Зачем ты ушла?

      – К кому ты пишешь? – спросила Полина, не отвечая на вопрос своей сестры.

      – В Москву, к кузине Еме. Она, верно, думает, что ты уже замужем.

      – Может быть.

      – Я не знаю, что мне написать о твоей свадьбе? Ведь, кажется, на будущей неделе?..

      – Нет, мой друг!

      – А когда же?

      – Ты станешь бранить меня. Я уговорила Рославлева отложить свадьбу еще на два месяца.

      – Как! – вскричала больная. – Еще на два месяца?

      – Сначала это его огорчило…

      – А потом он согласился?

      – Да, мой друг! Он так меня любит!

      – Слишком, Полина! Слишком! Ты не стоишь этого.

      – Ну вот! Я знала, что ты рассердишься.

      – Можно ли до такой степени употреблять во зло власть, которую ты имеешь над этим добрым, милым Рославлевым! Над этим… Чему ж ты смеешься?

      – Знаешь ли, Оленька! Мне иногда кажется, что ты его любишь больше, чем я. Ты всегда говоришь о нем с таким восторгом!..

      – А ты всегда говоришь глупости, – сказала Оленька с приметной досадою.

      – То-то глупости! – продолжала Полина, погрозив ей пальцем. – Уж не влюблена ли ты в него? – смотри!

      Оленька поглядела пристально на сестру свою: губы ее шевелились; казалось, она хотела улыбнуться, но вдруг вся бледность исчезла с лица ее, щеки запылали, и она, схватив с необыкновенною живостию руку Полины, сказала:

      – Да, я люблю его как мужа сестры моей, как надежду, подпору всего нашего семейства, как родного моего брата! А тебя почти ненавижу за то, что ты забавляешься его отчаянием. Послушай, Полина! Если ты меня любишь, не откладывай свадьбы, прошу тебя, мой друг! Назначь ее на будущей неделе.

      – Так скоро? Ах нет! Я никак не решусь.

      – Скажи мне откровенно: любишь ли ты его?

      – Да! – отвечала вполголоса Полина.

      – Так зачем же ты это делаешь? Для чего заставляешь жениха твоего думать, что ты своенравна, прихотлива, что ты забавляешься его досадою и огорчением? Подумай, мой друг! Он не всегда останется женихом, и если муж не забудет о том, что сносил от тебя жених, если со временем он захочет так же, как ты, употреблять во зло власть свою…

      – О, не беспокойся, мой друг! Ты не услышишь моих жалоб.

      – Но разве тебе от этого будет легче? Нет, Полина! Нет, мой друг! Ради бога не огорчай доброго Волдемара! Почему знать, может быть, будущее твое счастие… счастие всего нашего семейства зависит от этого.

      Полина задумалась и после минутного молчания сказала тихим голосом:

      – Но это уже решено, мой друг!

      – Между тобой и женихом твоим. Не думаешь ли, что он будет досадовать, если ты переменишь твое решение? Я, право, не узнаю тебя, Полина; ты с некоторого времени стала так странна, так причудлива!.. Не упрямься, мой друг! Подумай, как ты огорчишь этим маменьку, как это неприятно будет Сурскому, как рассердится дядюшка…

      – Боже