Рославлев, или Русские в 1812 году. Михаил Загоскин

Книги – дрянь! Ах ты, безграмотный!.. Посмотри-ка, сколько у меня этой дряни!

      – Помилуйте, батюшка! Да у вас дело другое – за стеклышком, книга к книге, так они и красу делают!

      – Да, брат, на мою библиотеку полюбоваться можно.

      – И вы, сударь, иногда от безделья книжку возьмете; да вы человек рассудительный: прочли страничку, другую, и будет; а ведь он меры не знает. Недели две тому назад…

      – Молчи-ка, брат!.. Чу! Никак добираются?.. Так и есть!.. Натекли!.. Ого-го! Как приняли!.. Ну! Свалились!.. Пошла писать!.. Помчали!..

      – Никак по горячему следу, батюшка?

      – Нет, братец! Иль не слышишь? По зрячему… Владимир, смотри, смотри!.. Да не туда, куда ты смотришь. Рославлев! Что ты, братец?

      Но Рославлев не видел и не слышал ничего. Вдали за речкой показался на большой дороге ландо, заложенный шестью лошадьми.

      – Вот он, вот он! – закричал вполголоса Ижорской.

      – Да, это он! – повторил Рославлев, узнав экипаж Лидиной.

      – О-о-ту его!.. – затянул протяжным голосом стремянный, показывая собакам русака, который отделился от леса.

      – Береги, Рославлев, береги! – закричал Ижорской. – Вот он!.. О-ту его!.. Постой, братец! Куда ты, пострел? Постой!.. Не туда, не туда!..

      Но Рославлев был уже далеко. Он пустился, как из лука стрела, вниз по течению реки; собаки Ижорского бросились вслед за ним; другие охотники были далеко, и заяц начал преспокойно пробираться лугами к большому лесу, который, был у них позади. Ижорской бесился, кричал; но вскоре крик его заглушили отчаянные вопли ловчего Шурлова, который; выскакав вслед за гончими из острова, увидел эту непростительную ошибку. Он рвал на себе волосы, выл, ревел, осыпал проклятиями Рославлева; как полоумный пустился скакать по полю за зайцем, наскакал на пенек, перекувырнулся вместе с своею лошадью и, лежа на земле, продолжал кричать: «О-ту его – о-ту! Береги, береги!..»

      Меж тем Рославлев в несколько минут доскакал на своем черкесском коне до реки. Ах! Как билось сердце влюбленного жениха! Казалось, оно готово было вырваться из груди его!.. Так; это они!.. Они едут шибкой рысью по крутому противуположному берегу. Рославлев поравнялся с ними, его узнали, ему кричат; но он видит одну Полину… Вот она!.. Белый платок ее развевается по воздуху. О! Если б лошадь его имела крылья, если б он мог перескочить через эту несносную реку, которая, как будто б радуясь, что разделяет двух любовников, крутилась, бушевала и, покрытая пеной, мчалась между крутых берегов своих. Рославлев хочет ехать берегом; но обширное болото перерезывает ему дорогу. Чтоб добраться до моста, ему надобно сделать большой объезд лесом. Он понукает свою лошадь, продирается сквозь частой кустарник, перепрыгивает через колоды и пеньки, летит и – вот он опять в поле, опять видит вдали карету, которая, спустясь с крутого берега, взъехала на узкой мост. Кто-то в белом платье высунулся до половины из окна и смотрит ему навстречу… Это, верно, Полина. Вдруг дверцы растворились, раздался громкой крик, белое платье мелькнуло по воздуху, вода расступилась,