ЖИЗНЬ В ПОЛНЫЙ ГОЛОС Путеводитель по Телесно-голосовой вокальной терапии. Яна Алипа

Но в детстве папа сказал, что твоим голосом только кричать в туалете «Занято!» И все! До 35лет она так и считала.

      Может быть, поэтому она развивала свою дочь вне музыкальной школы, без традиционной школьной системы. Находила «живых» преподавателей, бережно сопровождая ее развитие, сохранив интерес, любовь и связь с внутренним голосом, интуицией, что сделало девочку известной на весь мир пианисткой. Она окончила Российскую академию музыки имени Гнесиных и теперь играет с лучшими оркестрами страны и мира, концертирует по всему свету.

      А что происходит с детьми, которых все-таки приняли в музыкальную школу?

      Я точно знаю, что среди читателей моей книги много тех, кто прожил такой опыт.

      Это событие обычно очень радостное. Но за годы обучения вдохновение и радость от процесса часто бывают погребены под плитами обучающей системы. Ведь она никогда не была ориентирована на развитие индивидуальности ребенка, на развитие его способностей в бережном пространстве, в своем темпоритме, где педагог – чувствующий и гибкий живой проводник в мир красоты и гармонии, а не жесткий, изначально травмированный садист, впихивающий ученика в рамки системы, убивающей в ребенке живое восприятие мира и его красоты, обрывающей связь с тонким творческим потоком. Ни в коем случае не говорю обо всех педагогах, среди них есть чудесные, но таких немного.

      Мне не повезло. В шесть лет родители купили мне пианино и пригласили преподавателя из самой лучшей школы в Москве, ЦМШ при Консерватории. Педагог «ставила руки» и запрещала мне подбирать то, что я слышала внутри себя, импровизировать, потому что надо было делать только так, как НАДО, чтобы руки не испортить. Она била меня по пальцам, если я ставила их не так. И даже спустя много лет (в музыкальной школе, в музыкальном училище, в Российской академии музыки имени Гнесиных, в Московском педагогическом государственном университете) прикосновение к инструменту вызывало у меня сильный страх и ступор.

      Долгое время я не могла играть на инструменте для себя: подбирать мелодии, импровизировать, сочинять и даже петь. Меня каждый раз как будто парализовало, тело превращалось в соляной столб, ничего не слышало, не могло, не хотело и сильно боялось. Думаю, эта история многим созвучна, когда вместо Радости единения с музыкой и проявления ее через себя ощущаешь только дикий страх. А если еще и родственники просят ребенка поиграть и спеть гостям… Можно себе представить состояние маленького музыканта, в какие жернова он попадает: страх, стыд, сопротивление, вина, бессилие.

      Я долго работала над возвращением себе способности проявления спонтанности, свободы и живости внутреннего Голоса. Ведь проблема проявлялась в моем внешнем Голосе, который то пропадал, то возвращался, то бесконечно болел. Об этом я тоже расскажу: как и что делала, чтобы вернуть себе право и возможность свободно звучать и быть здоровой, радоваться самому процессу звучания и вдохновлять этим других людей.

      Ради справедливости отмечу: если говорить о профессиональном