Разбойники и пасть иного. Михаил Гинзбург

же, вопреки общей расслабленной атмосфере, не находила себе места. Обычная после удачного дела эйфория почему-то не наступала. Вместо этого где-то глубоко внутри шевелилось холодное, липкое предчувствие, похожее на прикосновение паука в темноте. Она снова и снова прокручивала в голове детали их последнего «предприятия», пытаясь понять, что именно ее так тревожит. Все прошло относительно гладко, если не считать бурной инициативы Бура. Возница был обезврежен профессионально, добыча взята, следы заметены. Но что-то было не так. Какая-то мелкая, почти неразличимая деталь ускользала от ее внимания, оставляя после себя горький привкус беспокойства.

      «Ты чего такая хмурая, сестренка? – Яр, закончивший латать дыру в крыше, присел рядом с ней на поваленное дерево. – Добыча хорошая, все сыты. Чего еще желать?»

      Лина пожала плечами. «Сама не знаю. Просто… ощущение какое-то паршивое. Будто мы что-то упустили. Или будто за нами кто-то наблюдает». Она поежилась, хотя день был на удивление теплым для этого времени года. Солнце, пробившись сквозь облака, щедро заливало поляну золотистым светом, но ей все равно было зябко.

      «Лес всегда наблюдает,» – философски заметил Яр, строгая ножом тонкую веточку. «Привыкай. Здесь у каждого дерева есть глаза, у каждого камня – уши».

      «Это я знаю, – отмахнулась Лина. – Тут другое. Будто… будто мы слишком легко отделались. Или это затишье перед чем-то похуже».

      Разговор прервал Квит, вынырнувший из малинника с горящими глазами и перепачканным в ягодном соке ртом.

      «Лина, Яр! Я только что слышал! Там, у старого тракта, двое каких-то оборванцев трепались! Про старика какого-то!»

      «Какого еще старика?» – насторожилась Лина. Предчувствие неприятно шевельнулось внутри.

      «Да черт его знает! – Квит возбужденно размахивал руками. – Говорили, мол, едет один, на старой кляче, с виду – божий одуванчик, а при себе, якобы, возит то ли казну какую-то карликовую, то ли камень волшебный, от всех болезней лечащий. И будто бы он сегодня как раз должен мимо наших краев проезжать, к Ведьминому болоту путь держит».

      «Камень от всех болезней? – хмыкнул Яр. – Если бы такие камни существовали, аптекари бы давно по миру пошли с сумой».

      «А вдруг правда? – глаза Бура, который как раз закончил изображать бурную деятельность и теперь с интересом прислушивался к разговору, загорелись нездоровым блеском. – Представляете, такой камень – и нам! Никаких тебе больше шишек набитых, никаких отравлений прошлогодними грибами!»

      «Или казна, – мечтательно добавил Квит. – Мы бы тогда зажили! Купили бы себе… ну, не знаю… целый трактир! И ели бы там каждый день до отвала!»

      Лина молчала, обдумывая услышанное. Старик. Один. С ценным грузом. И снова это мерзкое, сосущее чувство под ложечкой. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком похоже на приманку в мышеловке.

      «А что еще эти оборванцы говорили? – спросила она Квита. – Как он выглядит, этот старик? Есть ли у него охрана, хоть какая-нибудь?»

      Квит