Разбойники и пасть иного. Михаил Гинзбург

где-то рядом в этом вихре, слышала их отчаянные крики, которые тут же тонули в реве стихии.

      Ее тело крутило и швыряло, как щепку в водовороте. В какой-то момент она почувствовала резкую, обжигающую боль в плече, словно ее ударило чем-то тяжелым. Потом – ледяной холод, сменившийся нестерпимым жаром. Сознание начало меркнуть. Последнее, что она запомнила перед тем, как провалиться в спасительное небытие, был пронзительный, почти человеческий вопль боли, принадлежавший, кажется, Буру, и ощущение стремительного, бесконечного падения в бездонную, переливающуюся всеми цветами радуги пропасть.

      Их родной лес, с его привычными запахами сырости и хвои, с его мрачной, но такой знакомой красотой, исчез, словно его никогда и не было. Остался только хаос, боль и леденящий душу ужас перед неизвестностью, куда их несла эта неумолимая, чужеродная сила. Они были всего лишь песчинками, захваченными гигантским космическим пылесосом, и никто не знал, куда и в каком виде их выплюнет на другой стороне. Если вообще выплюнет.

      Глава 9. Приземление в Нигде

      Возвращение в реальность было резким и болезненным, словно ее с размаху швырнули о каменный пол. Лина открыла глаза и тут же зашлась в приступе кашля – воздух был сухим, горячим и каким-то пыльным, от него першило в горле и слезились глаза. Голова гудела, как растревоженный улей, а все тело ломило так, будто по ней проехал груженый воз. С трудом перевернувшись на бок, она попыталась сесть.

      Первое, что она увидела, заставило ее забыть о боли. Они находились в каком-то огромном, тускло освещенном пространстве, похожем на гигантскую пещеру или внутренности какого-то исполинского существа. Вместо привычного лесного сумрака здесь царил странный, багрово-фиолетовый полумрак, источник которого был непонятен – казалось, светился сам воздух или скалы причудливой формы, нависавшие со всех сторон. Под ногами была не мягкая лесная подстилка, а твердая, потрескавшаяся поверхность, похожая на застывшую лаву или спекшийся камень, усыпанная мелкой, острой крошкой.

      Растений здесь не было. Вообще никаких. Только голые, изъеденные временем скалы, вздымающиеся к невидимому потолку, и редкие, уродливые наросты, напоминающие то ли окаменевшие грибы, то ли кораллы болезненного, синюшного цвета. Воздух был неподвижен и тяжел, пропитанный странным, незнакомым запахом – смесью серы, жженого камня и чего-то еще, отдаленно напоминающего запах гниющего мяса. Тишина стояла почти абсолютная, нарушаемая лишь ее собственным прерывистым дыханием и тихим стоном, донесшимся откуда-то сбоку.

      «Братья!» – хрипло позвала Лина, пытаясь подняться на ноги.

      Она увидела их неподалеку. Яр лежал на спине, раскинув руки, его лицо было бледным, но он дышал ровно. Бур сидел, привалившись к одному из каменных наростов, и держался за голову, тихо постанывая. Квит лежал ничком, и Лина с ужасом подумала, что он… Но тут он шевельнулся и издал жалобный писк.

      Она подползла сначала к Яру. Тот открыл глаза, взгляд был мутным, но осмысленным.

      «Где… мы?» – едва слышно