Человеческая стая. Ольга Асташенкова

строгую, но доброжелательную обстановку.

      Погода стояла некомфортная, и мама не спрашивала, почему Поля теперь так редко выходит во двор. Не обратила внимания на одиночество дочери. Не забила тревогу. Разрыв с одноклассницами у Поли прошёл тихо и незаметно. Почти. Если бы только так не болело внутри.

      Раз в два месяца мама обязательно ездила в гости к тёте Рае и брала Полю с собой. Правило у них было такое, чтобы встречаться как можно чаще лично, не только перезваниваться. А Полю мать не знала, куда деть, и тоже сделала её частью этого правила. В конце ноября, в воскресенье, мама как раз и тащила её на одну из таких встреч. Они спускались в переход метро Новочеркасская, когда из напряжённой задумчивости Полю оторвал голос:

      – Программка, спорт, кроссворды, сад и огород! Кому журналы-газеты!

      Узнала его с трудом. В школе низкий, властный и грозный, теперь он разливался по переходу с обычной мальчишеской звонкостью. И не было в нём ни малейшей угрозы. Даже странно оказалось слышать простые человеческие нотки в этом голосе. Малюта. Увидела Поля и его самого, шнырявшего между людьми со стопочкой печатных изданий в руках. Самый обыкновенный пацан, которому надо заработать. Выходило, Малюта нашёл источник дохода. Вот почему все малолетки в округе задышали спокойнее. Деньги у них больше никто не отбирал. Даня их теперь только пугал, вероятно, для профилактики.

      Поля запоздало дёрнулась спрятаться за матерью, но быстротой реакции и решений она не отличалась. Малюта увидел её. Лицо одноклассника скривилось узнаванием, но он проскочил мимо. Не будь рядом матери, ей досталось бы прямо здесь – Данина гримаса кричала об этом. Запах страха отчётливо брызнул в ноздри из дверей в метро.

      – Поля, что ты опять затормозила? – окликнула её мать. – Хоть на проходе не стой, когда люди идут.

      Один человеческий поток вытекал из метро и струился в разные стороны по прорытому (в Полиной версии) червём туннелю. Другой, наоборот, стекался ко входу. Поля очнулась от замешательства. Невольно она раскрыла тайну Малюты. В пятом «В» о его заработке не говорили, а следовательно, не знали. Поле представилась возможность разболтать об увиденном и пошатнуть угнетающий всех Данин авторитет. Но она не собиралась сплетничать – на это не было причин. Поля не выдавала чужих тайн, не разносила сплетни, не обсуждала одноклассников за глаза. Но разве Малюта поверит, что она не проговорится?

      – Только расскажи, и пожалеешь, – шипел Даня следующим утром, прижав Полю к зелёной стене школьной рекреации.

      – Я не скажу! – пискнула Поля. Самой стало гадко от того, каким жалким был этот писк. Малюта часто распускал тяжёлые кулаки и поднимал руку не только на тех, кто с ним вровень. Не брезговал и младших припугнуть. И девчонок. Так что Поля ощущала себя беззащитной и, как ни хотела ответить достойно, ничего, кроме жалкого писка, выдавить не смогла. Да и голос дрожал. Не тягаться ей с Малютой.

      – Кое-кто из моих друзей поручился, что ты ничего не скажешь, – продолжал шипеть Даня. – Но если ты его обманула,