Жнивьё. Мэд Эссенс

ногой и поплёлся дальше, на ходу оттирая грязь и слёзы, катящиеся градом.

      Я с ужасом отметил, что не слышу больше ругани Патрика, не вижу больше ни одного фонарика, едва различаю очертания машины в абсолютной темноте. В ушах громко звенело, сердце качало кровь как сумасшедшее. Почти наощупь, совсем забыв про собственный фонарь я нащупал холодный метал бронетранспортёра и держался за него рукой до тех пор, пока не нащупал лестницу, ведущую внутрь кунга. Стоило мне схватиться за неё всеми силами, как сильным ударом ноги прямо в лицо меня повалило на землю. Едва я приподнялся, как следующий удар впечатал меня в землю и я потерял сознание.

      Деревня.

      Деревня.

      – Ш-ш-ш…

      – … А?

      – Ш-ш-ш… тони… Ш-ш… рик, Терри?… Ш-ш-ш…

      – Я…

      – Кт… будь… Ш-ш-ш… Эт… Ллойд… Мейс… ити…

      – Ох… Голова…

      – Приё… Ш-ш-ш… Слыш..?

      – Где я?

      – Ш-Ш-Ш-Ш!!!

      Рация. Это была рация. От громкого треска в эфире заболели уши, что заставило меня едва разлепить глаза. Вернее, один глаз – второй опух и никак не хотел открываться. Я… Вверх ногами?

      – Чёрт возьми… Как плохо…

      Я чувствовал, как по моему лицу бегут капельки крови, падая на пол. Едва борясь с тошнотой, я запрокинул голову и сдавленно зашипел – подо мной натекла целая лужа, которая уже успела почернеть и впитаться в трухлявое дерево. Я находился в каком-то старом деревенском доме – как раз в таком мы частенько прятались во время бесчисленных часов езды в давно забытом детстве. Отвратно пахло гнилым деревом и кровью, пылью и сырой затхлостью. Но голова… Ох, она путала всё ещё больше. Меня нестерпимо тошнило, кровь то и дело затекала в приоткрытый рот, отчего я чувствовал сильный железистый вкус, из-за которого всё становилось ещё хуже. Перед глазами плыло, всё крутилось и размывалось, будто прицепленное к вращающемуся колесу. Но одно я знал точно – меня подвесили вверх ногами.

      – Верёвка… Должна быть… Верёвка.

      – Ш-ш-ш… Чёрт… Ш-Ш-Ш-Ш....

      – Я вас слышу, мистер Ллойд… Сейчас…

      Я медленно осмотрелся вокруг и не ошибся – почти на расстоянии вытянутой руки была натянута верёвка, привязанная к крюку в стене. Мои руки не были связаны, но я совсем про них забыл – они затекли и потеряли всякую чувствительность, отчего перестали слушаться. Стоило мне дёрнуть ими, как тысячи мелких иголочек впились в онемевшие мышцы, отчего мои зубы застучали в попытке сдержать стон.

      – Та-ак… Раз… Два… Три… – я совсем немного раскачался и потянулся к верёвке, схватившись за неё рукой. Стоило мне попытаться притянуть своё тело к крюку, как он с тихим треском стал дёргаться в деревянной стене.

      – Да… Гнилая сволочь, давай… Ещё чуток…

      Было нестерпимо больно хвататься онемевшими руками за грубую верёвку, изгибая всё тело. Не знаю, сколько я здесь провисел, но телу было крайне сложно и болезненно делать хоть какое-то движение, даже самое-самое мелкое. От сильного покалывания