Россия в поисках эффективности. Борис Николаевич Шапталов

о «самобытничестве» в трагедийном ключе возникает в странах-неудачниках. В странах, которым не удается конкурировать с западными государствами и их влиянием. Эффект эксплуатации их Западом вызывает ответную реакцию в виде ненависти к эксплуататорам. Реакцию болезненную, часто истеричную. Сам же по себе вопрос меры усвоения чужого опыта, конечно, существует, и достоин самого пристального внимания. Такая проблема возникает в каждом обществе, решившим освоить достижения современной цивилизации. Например, в период «реставрации Мейдзи» в конце ХIХ века, проблема меры стояла перед японским обществом еще острее, чем в России, которая контактировала с Европой на протяжении столетий. «Процесс модернизации шел в Японии настолько быстро, что иногда порождал обманчивое впечатление, будто японцы разрушают свои традиции. На самом деле модернизация осуществлялась не на основе отрицания традиционных структур, а путем их активного использования. Усвоение чужеземного опыта определялось прежде всего политическими целями, и этот процесс шел под контролем правящей элиты» (10. Т.2. С.76). В этой верной оценке успешно проведенном приобщении Японии к европейской цивилизации на наш взгляд следовало бы внести одно уточнение: активное использование традиционных структур сопровождалась, одновременно, их частичной ломкой и наполнением старых форм новым содержанием. Без этого знаменитого рывка, «японского чуда» не получилось бы.

      Ныне сторонников «самобытного пути» развития России немного. Собственно о них известно в основном по публикациям в изданиях национал-державного направления. Однако история показывает, что нередко реализуется не естественное направление, уже победившее в целой группе других стран, а некое умонастроение, исповедуемое сравнительно небольшой, но агрессивно настроенной группой. Достаточно вспомнить о большевиках. Но помимо них способность российской правящей элиты уводить свою страну с магистрали на тупиковые, извилистые тропинки просто удивительны, что само по себе стоит изучения такого необычного феномена. Эти «способности» привели в отчаяние П. Чаадаева и исторгли у него гипотезу о России как поле для неких экспериментов Истории. О причинах «самобытной» способности российской правящей элиты регулярно не попадать в ногу со временем речь впереди. Историческая практика как бы подводит нас к мысли, что, несмотря на кажущееся богатство альтернатив, диапазон выбора на деле невелик.

      Почему у России, как и у других стран «неевропейского мира», нет реального выбора, кроме активного взаимодействия с Западом? Суть лидерства европейской цивилизации заключается не в том, плоха она или хороша по идеальным критериям. Нет полностью «хороших» цивилизаций и не будет. Историческое лидерство европейской цивилизации определилось тем, что она первая перешагнула рубеж, отделяющий доиндустриальную (сельскохозяйственную и ремесленную) эру жизни человечества от индустриальной. Это произошло в те времена, когда все остальные мировые очаги