Россия в поисках эффективности. Борис Николаевич Шапталов

(При этом сама Украина на деле является не «европой» и не «азией», и даже не среднее между ними. По управленческому менталитету она особый вид – паразитарный).

      Что собственно произошло? Разве другие страны не попадали под чью-то зависимость и не испытывали чужеземных влияний? И не страдают ли излишней драматизацией описание взаимоотношений Руси с Ордой, ведь общество развивается по своим внутренним законам и может ли всерьез и надолго повлиять на судьбу народа персона князя, хана или царя? Каково соотношение между объективными и субъективными факторами в истории стран и России в частности? Не остановившись на этих вопросах, вряд ли целесообразно двигаться дальше в хронологической последовательности, исследуя зигзаги исторической судьбы России.

      Для любой развитой культуры, и государства (а наличие государства есть культура политическая и показатель зрелости народа) встает проблема самоиндефикации в виде поиска ответов на вопросы: «кто мы?», «что мы можем?», «куда надо стремиться?» Это приводит к целому вееру ответов в зависимости от интеллектуальных предпочтений людей, ведущих такой поиск, от запросов практики, а так же требований, предъявляемых к ним со стороны власти. Особенно в сложном положении оказывается то государство, которое, после благополучного этапа развития вдруг терпит поражение, столкнувшись с соперником, избравшим другую, презираемую данным государством, парадигму развития. Вместе с поражением возникает осознание необходимости кардинальных перемен, в том числе заимствования у врагов. Тогда общество испытывает не только политический, но и культурный шок. Осознание, что кто-то лучше «нас» вызывает сильную интеллектуальную рефлексию в мыслящей среде общества и у самой власти, которой надо объяснить народу причину своей неожиданной несостоятельности. Ответ дается по одной и той же схеме, будь-то Китай, Япония, Иран или Россия. Ответ на вызов неизбежно расщепляет интеллектуальную часть общества на две основные линии. Одну можно назвать модернизаторскую, другую – самобытническую.

      Модернизаторы признают закономерность отставания своего общества от ушедших вперед конкурентов и в качестве главного рецепта предлагают различные варианты перенимания чужого опыта. На этом единство между модернизаторами заканчивается и начинаются расхождения вплоть до абсолютно непримиримых. И впрямь: что может быть общего между такими модернизаторскими течениями, как буржуазные либералы и коммунисты? Проблема усугубляется тем, что все предлагаемые модернизаторами варианты вполне реализуемы по той простой причине, что они опираются на уже имеющиеся образцы. Особняком стояли коммунисты со своей мечтой об идеальном обществе равенства, к которому многие стремились (христиане, мусульмане, утописты светских учений). Однако у власти удерживаются не идеалисты, а прагматики, и прагматизм большевиков заключался в том, что основу общества будущего они видели в таких рациональных вещах, как индустриализация, развитие науки, образования, культуры. И все же,