Кольцо. Анна Лист

жалко тебе уезжать? Из столицы-то. Только обустроился, в дело вошёл.

      – Да с Богданом куда угодно, – убеждённо отвечал тот. – Когда нашего отца схоронили, мне и пятнадцати не было. Мастер он был серьёзный – в хозяйстве всё мог: погреб, лазню, дом поставить, крышу перекрыть, печку сложить, и – столярничать, мебель не хуже дедовой делал. Старшие братья много чего у него переняли, а я, думали, потом ещё успею. Да не судьба, оказалось. Вот теперь у Богдана добираю, чего по малолетству не усвоил. Он мне вместо батьки. Прямо чую – вот оно, моё дело, фамильное. Душа лежит… – Антон погладил дерево на верстаке.

      Рыхлый немолодой Филипп одобрительно покивал головой:

      – Богдан – добрый мастер, учись, хлопец. Нам всем до него далёко.

      – А что столица-то? – возразил плечистый редковолосый Василь. – Муравейник. Я с её, столицы этой, глохну и дурэю. Не знаю, кто как, а мне бы потише куда, я бы не отказался. Но я ж семейный. Обжились уже.

      – Так там тоже ж не деревня, город, – возразил быстроглазый щуплый Захар. – Я там был с полгода назад, когда филиал открывали. Порт большой, стройка большая. Приезжие так и валили – всё с Италии, с Англии да с Франции. Наш-то жук чует, где деньгами пахнет.

      – Известное дело – еврей своего не упустит. Расширяется. Там своего родича поставил.

      К Антону вдруг через все плечи просунулся крупный мятый нос долговязого мрачного Виктора:

      – Парень, а ты ж с Браславщины – так Синицу, может, знаешь?

      – Стася? – встрепенулся радостно Антон, Виктор кивнул. – Так то ж мой дружок! С Детковцев я, соседний хутор! Вместе сюда ехали. Он тут разве?

      – Его туда в прошлом году и отрядили. Вот и свидитесь. И сестру его знаешь?

      – Реню? А то, конечно! А она что, как?

      Виктор не отвечал, помялся недолго и молча отошёл. Антон проводил его взглядом и спросил остальных:

      – А что Реня? Не так что с ней?

      Мастера переглянулись.

      – Да нет, не с ней… вот с ним история вышла. Виктор тут сватался к ней, отказала. А девка справная, жаль. Вот он и переживает. Хотя уж женился на другой, тоже из наших… а всё думает почему. Заноза осталась.

      – Получалась такая для него картина, что вроде как другой у неё имеется. Не ты ли?

      – Да нет, – отмахнулся Антусь. – Не я. Моя невеста там осталась… Так где Реня-то? Со Стасем?

      – С ним. В прислугах у тамошнего хозяина. Который родич нашему. Реня-то первая пристроилась к месту, а Стася к ней в довесок туда взяли. Он парень хороший, но… несерьёзный. Всё больше со своей музыкой в обнимку, до нашего столярного дела не пристрастен.

      13. Лерман. 1933 г.

      В передней Реня подала пану Лерману трость и шляпу. Пусть скорей уходит наконец.

      – Нет, Реня, – сеньор Хосе Лерман сложил пухлые губы под франтовскими пёрышками усиков в шутовскую разочарованную гримаску, – и не эту. Панна Регина жартуе[73]? Эта тоже не идёт сюда к пальто. Вон там, – палец с тяжёлым перстнем показал на самую верхнюю полку. – Светлую, да.

      Она вытянула ладонь, пытаясь дотянуться до нужной полки. Нарочно он, что ли,

73

Жартовать – шутить (польск.).