Всемирная история. Том 4. Книга 2. Переход от Республики к Империи. Филипп-Поль де Сегюр

начал движение вниз по реке, чтобы найти подходящую переправу. Царь, убежденный, что тот отступает, самонадеянно торжествовал, полагая, что внушил ему страх; но Таксил, один из царей, находившихся при его дворе, сказал ему тогда: "Ваш вид и мощь, конечно, совершили бы великое чудо, если бы заставили римлян, вопреки их обычаю, бежать без боя. Я вижу их обнаженные и блестящие шлемы, их щиты без покрытий, богатые доспехи, в которые они облачены; поверьте мне, я знаю их, они так украшают себя только для того, чтобы дать бой".

      В тот же момент увидели, что Лукулл, переправившись через реку, быстро двинулся по флангу и устремился против царской армии. Тигран, пораженный, воскликнул: "Что же! Они осмеливаются идти на нас!"

      Однако начальники легионов умоляли своего генерала отложить битву, потому что со времен поражения Сципиона кимврами этот день считался в Риме несчастливым. "Возможно, так и было, – ответил Лукулл, – но я сделаю этот день счастливым для римлян".

      Пока он атаковал армию Тиграна с фронта, отряд кавалерии, посланный по его приказу, обошел ее, атаковал и отрезал путь к отступлению. Варвары уступили напору легионов: они хотели отступить, но их большое число мешало им; их ряды смешались; они не могли ни сражаться, ни бежать; дороги были забиты людьми, оружием и обозами; все было в смятении; битва превратилась в резню, и римляне остановились только после того, как убили около ста тысяч человек.

      Уничтожение огромной армии обошлось ценой гибели очень небольшого числа солдат. Диадема Тиграна попала в руки Лукулла, который штурмом взял Тигранакерт и захватил огромную добычу.

      Умеренность Лукулла после победы завоевала ему дружбу царей и городов Востока. Тогда, подавая слишком редкий пример справедливости и твердости, он облегчил бремя налогов для народов и пресек отвратительные вымогательства римских сборщиков. Однако казна республики не предоставила ему ничего для этой войны. Расходы покрывались добычей, взятой у побежденных царей.

      Если такое поведение заслужило ему уважение сената и любовь иностранцев, то, с другой стороны, оно лишило его любви его солдат, которые рассчитывали на долю сокровищ, которыми он обогатил казну. По слухам о его успехах, царь Парфии отправил к нему посольство с просьбой о союзе; но, узнав, что этот коварный князь одновременно вел переговоры с Тиграном и обещал ему поддержку, если тот уступит ему Месопотамию, он отослал его посла и объявил ему войну.

      Римская армия, привыкшая к недисциплинированности из-за гражданских раздоров, отказалась идти против парфян. Лукулл, после тщетных попыток применить строгость, был вынужден уступить мятежникам и остаться в бездействии. Митридат и Тигран, ободрённые этим бунтом, вновь объединили свои силы и приготовились перейти в наступление. Слухи об их приближении временно восстановили порядок в римской армии: она вернулась к повиновению и взялась за оружие. Лукулл повёл её против царей и вновь одержал над ними полную победу близ Арташата. Он обратил их армию