Дом номер тридцать. Катерина Алёшина

сама перемою. Спасибо. Ты и так мне очень помог.

      – Да я не сделал ничего.

      Лера оттеснила парня от раковины, намекая, что ему тоже пора.

      Никита помялся возле неё, а потом сказал:

      – Ну ладно тогда. Если тебе будет одиноко или скучно, например, ты заходи. Можем прогуляться, на набережную или ещё куда.

      – Хорошо, – кивнула Лера, не отрываясь от своего занятия.

      Журчала вода по старым трубам. Девичьи руки порхали над тарелками. На общей кухне стало удивительно тихо. Парень ушёл.

      Когда Лера загрузила доверху старенький бабушкин холодильник, было уже три часа. Измотанная, она опустилась на диван. Девушку настигло чувство опустошения.

      «Вот и всё», – подумала она.

      Комната казалась пыльной и душной. Лера распахнула все три окна. В лицо ей ударил свежий весенний ветерок. Снаружи ярко светило солнце. Фасады соседних зданий, залитые светом, напоминали о приближающемся лете. В солнечных лучах сверкали оконные стёкла. Пестрела молодая зелень. И только голые серые ветви под окном нагоняли уныние. Лера переставила горшки с геранью и уселась с ногами на широкий подоконник, как в детстве.

      «Странно, – подумала она, глядя на горшки и кадки с цветами. – Во всём доме и возле него нет зелёных растений, а здесь, у бабушки, такой цветник».

      Ветер задувал в окно, в ярком дневном свете плясали пылинки.

      «Надо бы прибраться», – решила Лера.

      Ей хотелось отвлечься, занять себя чем-то. Стыд никуда не делся. Девушка горько жалела, что так редко бывала здесь в последние годы. Она ведь так и не услышала последних слов, прощальных наставлений. Больше никогда бабушка не расскажет своих историй про долгую жизнь, про молодость.

      Лера вздохнула. Какое-то время она так и сидела, обняв колени, бесцельно блуждая взглядом по купеческим особнякам, теперь ветхим и никому не нужным. Потом её внимание переключилось на убранство комнаты.

      «И что теперь делать? Навести здесь порядок и продать? А где остановиться, если решу навестить могилку? Нет. Если здесь никто не будет жить, комната придёт в упадок, как те, на третьем этаже».

      По спине пробежал холодок от воспоминаний про ночную вылазку наверх. Лера вспомнила, что собиралась осмотреться там днём.

      «Ерунда, – сказала она себе. – Подумаешь, пустующий этаж».

      Девушка слезла с подоконника с твёрдым намерением приняться за уборку, переоделась в шорты и футболку, а джинсы и чёрную рубашку повесила на стул. Ещё в Москве Лера поняла, что у неё совсем нет чёрной одежды. С трудом отыскалась лишь одна рубашка, да и ту она не носила.

      В коридоре девушка столкнулась с одной из старушек, бывших на поминках. Та печально глянула на ведро воды в Лериных руках, потом спросила:

      – Дочка, надолго ты у нас?

      Лера остановилась, пожала плечами.

      – Не знаю. Наверное, девять дней справлю, потом уеду.

      – Ты, если что, спрашивай, не стесняйся. У нас на кухне график дежурств висит, – сказала старушка и пояснила: – Кто когда в общих помещениях убирает. По кухне ты уж знаешь. Ох, беда-беда, всё меньше нас, стариков, остаётся.

      – Хорошо.