Дом номер тридцать. Катерина Алёшина

мне влетит. Пусть сегодня отгул, но случись чего, виновата буду я».

      – Нина! – ещё раз позвала Настасья, изо всех сил стараясь никого не разбудить.

      Девочка не двигалась, стояла, словно каменная.

      Настасья накинула халат и выскочила в коридор, торопливо зашагала к лестнице.

      «Что ей в голову взбрело? – гневно думала гувернантка. – Нина всегда была самой послушной из детей».

      Настасья злилась на себя за то, что уснула, не дождалась, пока разойдутся гости, не пошла проведать девочку.

      «Но Нина давно не дитя и всегда следовала распорядку».

      Спешно спускаясь по лестнице, Настасья заметила свет в кабинете Андрея Андреевича. Дверь была чуть приотворена. Девушка постаралась как можно тише прошмыгнуть мимо. В щель приоткрытой двери она невольно увидела хозяина дома. Тот сидел за письменным столом, схватившись обеими руками за голову. Тускло горела лампа. В кабинете как будто присутствовал кто-то ещё. Тень ложилась на зелёное сукно столешницы. Настасья заторопилась к чёрному ходу. Ей стало не по себе.

      На улице осенний ветерок растрепал волосы девушки. Она плотнее запахнула халат, шагнула навстречу маленькой фигурке. Нина стояла не шевелясь, словно оцепенела. Теперь Настасье стало совсем неуютно.

      – Нина, ты что здесь делаешь? – окликнула она девочку.

      Та не ответила, не повернула головы.

      Настасья подошла ближе, на расстояние шага. Холодный сентябрьский воздух пробирался под халат, мурашками расходился по телу. Девушкой овладел необъяснимый страх. Нина стояла неподвижно. Ветер трепал белую сорочку. Тёмные локоны скрывали лицо.

      На двор ложились бледные тени. Чёрные окна особняка безмолвно взирали на происходящее.

      «Ещё не всё спят. В кабинете горел свет, – напомнила себе Настасья. – Надо увести девочку в дом».

      Она коснулась Нининой руки: ничего, будто кукла. Тогда Настасья, сделав над собой усилие, заглянула девочке в лицо. Та словно спала, уставилась немигающим взглядом в пустоту.