Молчи о нашей тайне. Полина Ласт

кожу.

      – Мам! Пап! Покачайте меня, пожалуйста!

      Мы отстранились друг от друга, как подростки, застуканные родителями. Сашка уже сидел на качели, неуклюже болтая ножками в пытке оттолкнуться. Двор огласил противный скрип, когда мы с Соней взялись с двух сторон за поручни.

      Я монотонно раскачивал Сашку, но взгляд замер на цепных псах Романа Анатольевича. Две горгульи сидели в машине и следили за нами немигающими взглядами. Через полчаса один из них выйдет и пустым безэмоциональным голосом скажет Соне: «Пора домой»; и проводит её до машины.

      – Вот бы сбежать… Хоть на Северный полюс, лишь бы подальше отсюда.

      – Нет! – Я понял, что озвучил свои мыли, когда Сашка весело запротестовал, поднимая ножки на очередном взлёте качели. – Там холодно и медведи белые, они нас съедят! Лучше на море!

      Это была ужасная идея, худшая из всех, что приходили мне в голову. Но я посмотрел на Соню, и увидел в её глазах задумчивую решимость. Она хотела сбежать, ухать подальше от Питера, бесконечных дождей и отцовского контроля, хотела построить новую жизнь на другом краю света, а хотел быть рядом с ней – неважно, где и при каких обстоятельствах.

      Глава 3

СОНЯ

      – Сонечка.

      Илья тоже называл меня «Сонечкой», но делал это нежно, с особенной мягкостью и бархатистость. Из уст отца ласковое обращение звучало, как самая страшная угроза, и я застыла посреди коридора, не смея к нему повернуться. Он точно взглядом прожигал дыру меж моих лопаток, сурово хмурил брови широкий лоб, даже очаровательная глубокая ямочка на подбородке не дала его лицо мягче – каждая угловатая черточка выражала силу и властность. Хорошо, что не назвал Софией – значит, всё не так плохо.

      – Не уследила за временем, – я начала оправдываться на опережение, зная, что он будет упрекать меня в опоздании. – А потом в магазине была очередь. Мы заезжали за печеньем.

      – Сонечка, – почти нараспев повторил он. – Где ты в последний раз видела очереди в нашем поселке? Если ты решила врать родному отцу, нельзя было придумать ложь убедительнее?

      Очередей в посёлке правда не было. Отец один из первых купил землю под роскошный особняк на окраине шикарного коттеджного посёлка. Вокруг росли богатые дома: крупные бизнесмены, построившие дело на чужой крови и лжи, бывшие партийные чиновники, подавшиеся в депутаты, высокопоставленные силовики – все стремились спрятать свои дома подальше от города за лесной чащобой. В посёлке для власть имущих обустроили два магазина, где в отличии от городских продуктовых не пустовали полки и очереди не встраивались. Я прикусила губу, во рту растёкся металлический привкус крови. Мою ложь быстро раскрыли, но это было так очевидно, что уже совсем не в новинку – убедительно врать я не умела никогда, тем более под тяжелым вороньим взглядом отца, но зачем-то всё равно пыталась обвести папу вокруг пальца.

      – Прости, – прошептала я одними губами, почти без звука. – Просто не уследила за временем.

      «Я делаю всё ради вашей безопасности», –