Условия человеческого существования. Вячеслав Юрьевич Сухнев

сказать, хорошо жили, в здоровой обстановке. Зимой учились в единственной средней школе, катались на коньках и санках, летом пропадали в лесу и на Важе. Помогали взрослым сено ворошить, дрова возить да ягоды с грибами собирать.

      В шестом классе Серёжа смертельно влюбился в соседку по парте. Звали её Лида Злобина. Однажды, слушая скучный рассказ учительницы математики Земфиры Христофоровны про какую-то теорему, покосился он на Лиду, и на фоне убранного морозными разводами окна, подсвеченными низким зимним солнышком, увидел над ухом девочки светлую кудрявую прядку – такую одинокую, такую беззащитную… Очень захотелось ему пригладить эту летучую прядку, не выдержал и прижал пальцем – с дрожью и замиранием сердца.

      – Ты чего, дурак? – сердито спросила Лида и дала Сергуньке подзатыльник, от треска которого Земфира Христофоровна сбилась с математической мысли.

      Не выгнала из класса – и на том спасибо.

      У красноборских школьников было два главных праздника – Новый год и последний перед летними каникулами день занятий. Новогоднюю ёлку обычно устраивали в поселковом клубе, потому что в тесном актовом зальце школы развернуться было негде.

      Лида сказала Серёже, что собирается нарядиться на ёлку принцессой. И он отправился в свободный вечер к учителю истории Валентину Ананьевичу Скоробогатову. Тот как всегда возился в пристройке, где у него была небольшая мастерская. Зимой учитель от скуки делал полочки, этажерки, табуретки и дарил их всем красноборским. Редко в каком доме не держали неуклюжих, но прочных произведений историка-столяра.

      – Спросить хочу, Валентин Ананьевич, – замялся на пороге Сергунька.

      – Валяй, – сказал учитель. – И дверь прикрой, не лето.

      Он был огромен, толст, в мохнатом свитере до колен, в солдатских стёганых штанах, в валенках, при сивой бороде, и смахивал на деда Мороза, не успевшего нарядиться к выходу на сцену. В бороде и на рукавах свитера желтели мелкие кудрявые стружки.

      – Вы не знаете, как принцы одевались?

      – Вот это вопрос, – улыбнулся Скоробогатов и присел на верстак. – Вообще-то по-разному одевались. Скажем, французский престолонаследник носил не такую одежду, как принц, допустим, японский.

      – Про японских не надо, – отмахнулся Сергей. – Лучше про французских расскажите.

      Битый час, постепенно увлекаясь, повествовал учитель о нравах и привычках французских королевских домов. Знал он чудовищно много, выписывал кучу журналов и газет. Недаром красноборские ходили к нему советоваться по самым разным житейским вопросам. И убеждены были, что если Скоробогатов чего-то не знает, то этого не знает никто на свете. Наконец Валентин Ананьевич спохватился:

      – Тебе-то зачем знать, как принцы одевались?

      – Нарядиться… на ёлку, – застенчиво ответил Сергунька.

      – Понятно… Ракетой или там урожаем наряжаться уже неприлично, не маленький. Так, что ли? Ладно, смотри сюда!

      Скоробогатов взял толстый плотницкий карандаш