Тьма во мне. Александр Манахов

жила там, карта стала оживать и расцвечиваться. На плоском рисунке появился объем, а сухая одноцветная графика обрела радужную палитру живописи. Синева океанов разлилась во все стороны, горы поднялись вверх, долины раскинулись и зазеленели, и я, глядя на это, внезапно ощутил себя творцом мира, взирающим сверху на свое произведение. И казалось мне, может быть, не напрасно, что именно мой взгляд – пристальный взгляд стороннего наблюдателя, полного веры в чудо, заставил это чудо произойти. Словно целая планета развернулась сейчас передо мной, и я видел облака, сгущавшиеся под стеклянной крышкой, слышал клекот тысячи птиц, а на корабле, который тронулся с места в далекий путь, я (но, быть может, мне это лишь показалось) неожиданно увидел себя самого. Рокот моря становился громче, и в этот миг я понял, что слышу уже не далекие волны, а что-то другое. Воздух вокруг меня до краев заполнился шепотом множества голосов.

      Шелест был слышен отовсюду, выползал из каждой щели, как непомерная стая стрекочущей саранчи, словно вокруг меня с незримых деревьев опадали листья, способные говорить. Только слов их я разобрать не мог, слишком уж тихими были неведомые голоса. Я не испугался, нет, скорее удивился. Сначала я подумал, что призраки этого места ведут здесь свой разговор. Я уже хотел позвать Хагамара, но странное ощущение обреченности и бессилия охватило меня. Мне показалось, что в библиотеке больше никого не осталось, что все меня бросили и ушли. Но ведь этого не может быть. Да, Хьюго мог поступить так, но остальные меня не оставят. Вот только давящее чувство совершенного и неисправимого одиночества отказывалось меня покидать. Значит ли это, что я вдруг оказался за какой-нибудь мистической чертой невозврата и более не принадлежу своему миру? Что это за странное чародейство? Или же я все просто выдумал?

      Но шепот я выдумать не мог. Вот он струится, подобно невидимой реке, звучит все также громко, звучит вокруг меня, внутри меня, в ушах, в голове. Я понял, что сходит он с книжных полок, будто все книги разом заговорили со мной. Одно потерянное мгновение, секундная отвлеченность, и магия карты рассеялась. Море и горы вновь стали коричневыми и плоскими, и среди чужеродного шума, как странствующий монах из белой дымки, вдруг явственно проступил голос, который был сильнее и громче всех остальных голосов.

      «Ты этого никогда не получишь!» – Говорил он. – «Ты никому не нужен, и твои мечты никому не нужны! Тебе не дадут уйти! Только я помогу тебе! Позволь мне помочь! Я дам тебе силу! Впусти меня! Убей! Убей! Убей!»

      Это последнее хриплое страшное слово прозвучало с четкостью ударов молота о наковальню.

      – Кто ты? – Спросил я, умом понимая, что со мной говорит вовсе не друг. Но ответа не было, совершенная тишина воцарилась вокруг, словно я оказался в склепе. Я уже не слышал далеких голосов Хагамара и Ториэна, стих даже шепот, и вот именно это непроницаемое безмолвие напугало меня больше всего. Мне хотелось, чтобы вернулся хоть кто-то, пусть Редерик, пусть Хьюго, пусть даже этот жуткий хриплый собеседник, лишь бы не оставаться