Тьма во мне. Александр Манахов

Щурясь, словно холеный кот, закивал он.

      – Но, если рыба заснула, и спит ни одну сотню лет, как же она может ежедневно глотать и выплевывать Солнце?

      Улыбка медленно сошла с лица Редерика, и великая работа мысли отразилась в его застывшем, устремленном куда-то мимо меня взгляде. Но шестерни быстро заклинило, и эта тема в один момент перестала его интересовать.

      – Да какая разница! – Воскликнул он. – Лучше посмотри вот на это.

      Он подозрительно огляделся вокруг, проверяя, нет ли кого поблизости. А затем, с лицом хитрым, словно задумал какую-то мелкую гадость, он выудил из-за пазухи мягкую тонкую книжку и протянул мне.

      – Это из Индии. – Сказал он. – О, я и прежде слышал об этой книге, но даже не думал, что сегодня мне посчастливится найти ее здесь. А она, знаешь ли, будто сама прыгнула мне в руку. Волшебство, да и только! Там их целый сборник, но лишь в этой книге есть интересные картинки. И какие интересные! Открывай же, открывай.

      Но, даже не открывая, а глядя просто на обложку, я уже понял, о чем эта книга. В красивой узорчатой рамке я увидел изображение мужчины и женщины. Нарисованы они были просто, но детально, и все было видно. Более того, глядя на них и на позу, которую они приняли, не оставалось сомнений в том, чем именно они заняты. Внутри же, на белых бумажных страницах, новеньких, словно только что изготовленных, горели цветастые букеты самых разнообразных позиций. Рядом имелись надписи, вероятно, комментирующие каждую картинку, но в них не было никакой нужды. Миниатюры говорили более чем красноречиво, и любой, видевший их, не испытывал необходимости учить санскрит, чтобы все понимать. Понимание приходило без всяких слов.

      – Что это? – Удивился я.

      – «Ка-ма-су-тра». – Вспоминая иноземное слово, по слогам произнес он. – Как-то так.

      – Это многое объясняет. – Съязвил я, листая страницы.

      – В переводе «Искусство любви». – Пояснил Редерик. – Знаю, это кажется необычным, но говорят, в Индии этому делу посвящены не то, что книги, но и целые храмы со скульптурами. Вот бы там побывать.

      – Да, уж. – Протянул я, не зная, соглашаюсь сейчас или нет. – Их здесь много.

      – Шестьдесят четыре. – Сказал Редерик. – Я уже подсчитал.

      Дело в том, что книжка эта вызвала во мне череду странных размышлений. Плотские сношения были мне знакомы только с посторонних рассказов и того, что я урывками мог прочитать в некоторых книгах. Сам я в свои шестнадцать лет ни разу не был с женщиной, что давало моему брату новые поводы для обидных шуток. Но сколько бы он ни пытался меня этим задеть, я считал, что телесные отношения между мужчиной и женщиной должны быть таинством. Их не нужно выставлять напоказ в картинах, скульптурах или хвастливых разговорах, которые так часто можно было услышать от Хьюго. Он, вероятно, сказал бы, что это рассуждения девственника, но столь откровенные изображения привели мои чувства в странное смятение. Ни восторга, ни любопытства, которые просто излучал сейчас Редерик, я не испытал. Мне стало неприятно.

      Вспомнился брат, собирающий свою живую