Брошенец. Зоя Константиновна Илькович

и Василий ушли, один Ли безвылазно сидел в своем домике. Никто не мешал ей тосковать.

      Сегодня Пасха. Маленький семейный праздник с маленькими семейными ритуалами. Это праздник в доме мамы, ее полные света глаза, это крашеные яйца и сладкие куличи, светлое разговенье, веселая игра со стуканьем острыми кончиками яиц друг о друга, чье быстрее разобьется.

      Как они там сегодня? Наверное, безысходно тоскуют о ней и надеются, что вот-вот откроется дверь, и о, чудо! Она войдет и обнимет их, всех и сразу. И расскажет только маме и друзьям, как, надеясь на рай с Любчиком, случайно провалилась в кромешный ад. И что теперь для нее существуют две категории людей: Люди и нелюди. И Любомир – первый из вторых. И что богатства еще недостаточно, чтобы чувствовать себя счастливым. И что она поняла, что в молодости сердце и разум большие антагонисты.

      Сегодня ей приснилась бабушка, ее закорузлые добрые руки, ее смеющийся взгляд, ее сладенькие карамельки, с которыми она пила чай. Она даже почувствовала их клубничный вкус.

      Она вспомнила, как Любомир терпеть не мог ее, презирал и за глаза называл «старой облезлой крысой» за то, что ее бабушка на все имела свое мнение и весьма часто ставила его на место, высказывая конкретное мнение по поводу его поступков в отношении семьи. На ее лице мудрость жизни словно оставила свои следы и, хотя ей было уже много лет, она до сих пор была быстрой, самокритичной и обладала высоким чувством юмора.

      – Возраст – это всего лишь цифра. Я старая боевая лошадь, и еще не раз взбрыкну копытами, – смеялась она в свои дни рождения. Она очень любила театр, любила свою невестку, внучку и правнучек, своих подруг, она просто любила жизнь. Но Любомира не любила никогда. Перед их свадьбой она, прочитав Любе нотацию о последствиях раннего брака, сказала:

      – Ты доверяешь ему гораздо больше, чем он этого заслуживает.

      А любовь горела, торопила, туманила вихрем чувств! Восторженная и совсем зеленая, не думающая ни о чем, кроме себя самой, ее юная, юная любовь! Сияло небо в глазах, и все было из самого сердца. Нормальное состояние юности, когда двое летают от счастья и относятся к категории абсолютно и постоянно влюбленных, совершенно не веря в то, что рай вовсе не на земле, но ад…. Так уж устроено на белом свете….

      Как же правы были бабушкины гадальные прогнозы, отнюдь не обещающие плавное и спокойное движение по жизни!

      – Вместе бороться за насущный хлеб еще не означает абсолютного счастья. Вдохновение как пришло, так может и уйти. Это свойственно молодым людям без идеалов. А у него идеалов нет, один материализм.

      Она невольно повторила про себя эти слова бабушки.

       Дождь застучал по траве возле ее ног, и она вошла в избушку. Сейчас здесь никого не было, пол вымыт, помещение проветрено. А зимой вонь в избушке стояла такая, что Люба старалась лишний раз не заходить в нее. Не только из-за отвратительного запаха, но и из-за страха перед Василием.

      С тех пор прошло достаточно времени, и только теперь она начала немного отходить от того,