Диверсанты из сорок второго. Александр Зуев

Уже натягивая на лицо серую маску противогаза почувствовал, что проваливается. Земля под ногами вдруг резко крутнулась и встала вертикально. Политрук попытался удержаться на вертикальной плоскости, ухватился за чахлые кустики, но неудержимо покатился по вертикали и провалился вниз с судорожно зажатыми в руке ломкими веточками кустарника.

      Предательский туман

      Из глубокого обморока Иванцова вывел многоэтажный мат рядового Аркаши Селиверстова и детский плач с подвыванием Миши Крутьева. В горле мерзко пощипывало, голова кружилась. Первое впечатление – что рядом рванул химический снаряд. Если бы это была мина, ее бы все услышали. Только снаряды падают рядом смертельными бесшумными посланцами…

      Однако все были живы. Как чуть позже выяснилось, все могли свободно передвигаться. Так что первый приказ был вполне осознанным – немедленно покинуть это гиблое место. Дорога пошла вверх, стала шире и ровнее. Вдоль дороги совсем по-мирному выстроились песчаные акации.

      Бронебойщик Василий Малюгин шел замыкающим в третьей роте. Ноги передвигал с трудом. Тяжелая голова была полна какими-то мыслями, напоминающими огромные маховики. Такие стальные диски запомнились Васе, работавшем до войны помощником механика на ткацкой фабрике. Монотонное движение вперед отдавалось болью и какими-то пощелкиваниями в суставах. Когда нет сил, но ты все равно должен идти вперед безостановочно, потому что твой Дух знает, что иное невозможно, иное хуже, чем небытие. В свои тридцать лет он успел понять и осмыслить, что есть вещи страшнее и сильнее, чем боль и смерть. Вспомнилось некстати: впервые смерть дохнула страхом и жутким, ни с чем не сравнимым холодом в тридцать третьем, в небольшом хуторе Сергиевском, в пятидесяти километрах от Самары. Он тогда сумел спасти от голода всю семью – сестру, мать двух братишек от голода. Только он один знал, какую цену пришлось тогда за это заплатить…

      Рядом вышагивал разведчик Юра Гезенцвей – полная противоположность Малюгину: небольшого роста, сухощавый, сбитый крепко, но нескладно. Можно сказать, внешность у Юры была откровенно комическая: сутулая фигура, кривые ноги. Картину завершали удлиненная грушеобразная голова с жидкими кудрями, длинный серповидный нос, широкие, вывернутые наружу губы. Но зато, как подтверждение обманчивости человеческой внешности, на груди у Гезенцвея блестела медаль «За отвагу» – единственная на весь батальон. Медаль он получил за взятого в плен в ночном рейде обер-лейтенанта – сапера из противостоящей немецкой танковой дивизии. Причем через нейтральную полосу ему пришлось тащить 100-килограммого немецкого офицера и раненого напарника, тоже нехилого парня.

      Юра был уроженцем Одессы. Родился в бедной еврейской семье. Отец был сапожником. Мама подрабатывала стиркой белья богатым одесситам. Юра был слабым ребенком. Внешне очень походил на отца, хилого телом и кроткого духом. Казалось, Арон Гезенцвей был рожден для сапожного дела и чувствовал себя уверенно