Диверсанты из сорок второго. Александр Зуев

силуэты грозных бронетранспортеров Иванцов с горечью подумал:

      – Эх, нам бы такие под Сталинград.

      Следом за бэтээрами ползли два могучих трехосных грузовика и автобус с зарешеченными окнами. Все они шли плотной колонной, не держа дистанции.

      Кто-то свыше нам в самом деле помогает, – подумалось Иванцову.

      Первый БТР остановился в метрах десяти от импровизированной баррикады. Машина тяжело крутнулась на месте, повела хоботом крупнокалиберного пулемета, рыкнула длинной очередью поверх бетонных обломков. В этот момент Иванцов пустил красную ракету и надавил на плечо лежащего рядом бронебойщика. Звонко И громко защелкали новенькие, не испытанные еще в бою бронебойные ружья, пробивая и корёжа моторы бэтээров и огромных грузовиков. Один за другим двигатели глохли. Мощный двигатель второго БТРа, прошитый насквозь стальным бронебойным сердечником завизжал на высокой ноте, словно огромное смертельно раненое животное. Люди в серо-голубой пятнистой форме и черных беретах выпрыгивали из кузовов огромных машин. Головной БТР еще раз рыкнул крупнокалиберной очередью, потом из него стали выпрыгивать серо-пятнистые фигурки. Иванцов выстрелил вертикально вверх зеленой ракетой. Звонкое щелканье ПТРов прекратилось и на дорогу кучно со всех сторон полетели дымовые шашки. Омоновцы залегли и ударили шквальным огнем из автоматов. Но им никто не отвечал. Опытные вояки в пятнистой форме, выпустив по рожку в белый свет, на минуту замолчали, отщелкивая опустевшие автоматные рожки и чутко вслушивались, вглядываясь сквозь наплывающий из шашек оранжево-серый дым в окружающие кучки мусора, выискивая жертву для убойной очереди. Этим мгновением воспользовался политрук. Набрав побольше воздуха в легкие, попытался выкричать самое важное:

      Бойцы, не стреляйте. Мы свои. Мы не враги. Нам нужно только вернуться в нашу дивизию. Мы не будем стрелять. Мы не тронемся с места.

      На голос политрука сквозь плотный химический дым ударила одинокая длинная очередь. Фонтанчики пуль закрутились совсем рядом, выбивая бетонную крошку. Мелкие острые осколки в кровь рассекли политруку левую щеку. Стрелял опытный боец, умевший поражать цель на звук. Перезарядившие автоматы омоновцы дружно сыпанули веером пуль по невидимому противнику. Политрук судорожно сжимал свой видавший виды ТТ и большой палец правой руки произвольно сбросил флажок предохранителя. И тут же крикнул, покрывая рокот нескольких десятков автоматов:

      –Не стрелять…

      И тут случилось неожиданное: остряк и любитель анекдотов донецкий шахтер Аркаша Селиверстов каким-то непотребно хриплым голосом разразился таким матом, какого политрук, да и большинство бойцов в жизни не слышали. В мате Аркаши поминались в известном смысле не только весь ОМОН, не только все их родители, прародители и знакомые, но и омоновская пятнистая форма. Охриплый голос затем перевел самые позорные пожелания на омоновские автоматы, трехосные грузовики и бэтээры. Потом фантазия и голос доблестного шахтера стали