Сны Лавритонии. Максим Антипенок

тебя кое о чём спросить.

      – Ну так спрашивай здесь.

      Лицо Тереции вспыхнуло румянцем. С одной стороны, ей хотелось пойти с Плимом, с другой – она боялась, что их разговор не будет стоить и выеденного яйца. Всё её сердце было переполнено нежностью к Плиму, и она всей душой хотела услышать от него важные слова.

      Но она заранее знала, что скажет Плим. Вернее, что не скажет. Опять будет весело рассказывать – например, как они с Лиссом хитростью выманили у его простодушной жены бусы, обменяли их на петуха, потом выдали петуха за породистого и выторговали за него козла. Но козёл оказался чёрным, и Каси, не зная ни про петуха, ни про махинации, спозаранку обнаружила его в стойле, решила, что это к несчастью, и увела в лес. В итоге Лисс остался без козла, без петуха и ещё и в долгу перед Каси.

      И ничего – ничего! – из того, что ей так хотелось бы услышать.

      «Прогуляться к колодцу, чтобы вернуться разочарованной? Побыть с ним наедине несколько минут и надолго потерять покой? Неужели он не знает, не видит, не чувствует, что для неё он не просто друг, а человек, с которым она хотела бы прожить всю свою жизнь?» – думала она.

      Ярмарка шумела беззаботно, весело. Столько всего интересного, столько голосов, красок, звуков – но искушение сбежать от этого гомона и оказаться наедине с ним было куда сильнее. Сбежать, и пусть даже это короткое бегство потом аукнется болью в сердце. Перед таким предложением было трудно устоять. Если не сказать больше – невозможно.

      – Ну… Давай. Только ненадолго, – поправляя волосы, сказала Тереция.

      Они пошли к выходу, пробираясь сквозь толпу односельчан, полностью погружённых в ярмарочную суету. Никто вокруг ничего не замечал, кроме торговли, веселья и звонких голосов зазывал.

      Выбравшись на дорогу, ведущую к «Богомолу» – колодцу, из которого вся деревня черпала воду, они сбавили шаг. Мягкая пыль под ногами поднималась лёгкими облачками и оседала на сапожках Тереции. В небе пели жаворонки, вдали шумела зелень леса, укрытая тенями облаков, зацепившихся за верхушки гор. Шум ярмарки таял позади.

      Они шли, но никто не решался заговорить первым.

      Тереция ждала вопроса. А Плим… Плим понятия не имел, что сказать. Он и сам не знал, зачем позвал её сюда. Искал хоть какую-то зацепку, но в голове была пустота. Сколько в мире «как», «зачем» и «почему», а у него сейчас не находилось для Тереции ни единого стоящего слова.

      Так они дошли до самого колодца.

      В отличие от других дней, сегодня здесь было пусто – только пчёлы и шмели жужжали над дикой расторопшей. Плим поднял с земли камешек, покрутил его в пальцах и бросил в колодец. Глухое «бульк» раздалось из прохладной темноты, и тут он вспомнил о голышах, которые утром спрятал в карман – чтобы удивить ребятню фокусами.

      – Я хотел спросить… ты любишь фокусы?

      – Что? – Тереция удивлённо округлила глаза. – Ну… да, наверное.

      – Отлично! Тогда отвернись на минутку.

      – Ты позвал меня сюда, чтобы показать фокус? – в её голосе проскользнуло лёгкое разочарование.

      – Ну давай же, – уклончиво и весело ответил