На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь. Пелам Гренвилл Вудхаус

перепугался.

      – Нет-нет, иду! – закричал он. – Иду, иду!

      – Постойте, – сказал Тони. – Подождите минутку. Ну что вы, честное слово! Они над вами издеваются.

      – Тони! – вскричала леди Лидия.

      – Зачем вам учиться верховой езде? Не хотите – не учитесь.

      Сид остановился и прищурился.

      – Чего это вы за меня вступаетесь?

      – Да мне вас жалко!

      – Вон как? – Сид горько засмеялся. – Умный какой выискался!

      – Что вы имеете в виду?

      – Знаю я вас! – сказал Сид голосом хорошего человека, разоблачающего змею. – Не хотите, чтобы я учился, да? Хотите, чтоб все надо мной смеялись, да? Как бы не так! Всему выучусь, себя не пожалею!

      – Не забудьте, в пять концерт, – напомнила леди Лидия.

      – Концерт? – огорчился Сид. – Тьфу ты!.. Хорошо, тетя. Приду. Нет, собачья моя жизнь…

      Он побрел к выходу. Фредди последовал за ним, так же мрачно глядя в будущее.

      – Ну и вид у меня! – сказал он. – Все лицо порезано.

      16

      Семейный совет мгновенно утратил прежнюю суровость. Из грозного судьи, обличающего уж очень подлого злодея, сэр Герберт превратился в приятного джентльмена, каким и был по природе. Дамы улыбались счастливой улыбкой. Только Тони невесело смотрел на эту веселую кампанию.

      – Замечательно! – сказал сэр Герберт.

      – Да, – согласилась Вайолет. – Просто блеск!

      – Еще недельку, – подхватил баронет, – и ему конец.

      Леди Лидия улыбалась Тони. Вайолет тоже его одобрила:

      – Мастерский удар, ничего не скажешь!

      – Да, – поддержала ее леди Лидия. – Очень умный ход.

      – Истинный Макиавелли [11], – заметила Вайолет. – Не знала за вами такой тонкости.

      Тони ничуть не обрадовался.

      – Быть может, – осведомился он, – вам интересно узнать, что я его действительно пожалел?

      – Что?!

      – Да, мне его жалко.

      – О чем ты говоришь? – удивился сэр Герберт.

      – Тони, – сказала Вайолет, – вы бредите.

      – Нет, я его жалею, – упрямо ответил Тони. – Мне и раньше не нравилась эта затея, а теперь и подавно.

      Леди Лидия почти заблеяла от чувств.

      – Как же его иначе урезонишь?

      – Как хотите, а это нечестно.

      – Нечестно! – фыркнул сэр Герберт.

      – Да, – отвечал Тони, – у таких, как мы, одно оправдание – честь. Когда мне было стыдно, что я живу за чужой счет, я утешался тем, что я – человек чести. И вот, пожалуйста, вступаю в заговор, чтобы обмануть этого беднягу!

      Сэр Герберт был слишком потрясен, чтобы фыркать.

      – Что за дурацкая мысль!

      – Такие речи, – язвительно прибавила Вайолет, – произносят в Гайд-парке.

      – Ну и ладно, – сказал Тони. – Хорошо, я оратор из Гайд-парка. Но ничего не поделаешь, игра – нечестная.

      – Разреши заметить, – сказал сэр Герберт, обретя былую велеречивость, – что мы это делаем ради твоего блага.

      – Да, – поддержала леди Лидия. – Мы заботимся о тебе.

      – Дуй,

11

Николо Макиавелли (1469–1527) – итальянский политик, писатель, имя которого стало синонимом хитрого и циничного государственного деятеля.